– Тут уж ничего не попишешь, Артур. Деньги к деньгам. Надо с ироничным смирением относиться к тому, что мы не в силах изменить.

– На редкость бредовая мысль. – Брайант всегда отдавал предпочтение удовольствиям прошлого, тогда как Мэя влекли перспективы будущего. – Я могу тебе сказать, что делает Гринвуд. Он следует по течению Эффры.

– Эффры?

– Это еще одна из так называемых утраченных лондонских рек. Он только что вошел в здание, построенное над рекой в самом конце девятнадцатого века.

– Сначала Флит, теперь эта. Как они связаны?

– Вопрос резонный. Возможно, что-то заставило его отказаться от затеи с Флитом. Вот, смотри. – Артур развернул карту и разложил ее на приборной доске запотевшего «мини-купера». – Судя по всему, все подземные реки Лондона стекают в Темзу, а что касается Эффры, то она течет с юга на север, через Херн-Хилл, Брикстон, Стокуэлл и Кеннингтон прямо сюда, в Воксхолл. В исторических книгах ее называют речкой, но, вероятно, она была достаточно широка, чтобы и король Кнут, и королева Елизавета Первая могли плавать по ней на корабле. Если учесть, что этих монарших особ разделяло добрых пятьсот лет, то исток у Эффры явно был мощный. По ней Елизавета отправлялась в гости к сэру Уолтеру Рэли. Как и с большинством других рек, теперь от Эффры осталась только горстка заболоченных прудов, пара грязных ручейков и заложенные кирпичом сточные отверстия. Интересно, что Гринвуд побывал в устьях обеих рек, где, возможно, еще сохранилась викторианская канализация.

– Если он не собирается грабить банк, какого черта ему тогда нужно? – спросил Мэй. – Может, он ищет что-то в самом туннеле?

– Провалиться мне на этом месте, если я знаю. Идем пиво пить.

– А поесть? Я умираю с голоду, – пожаловался Джон.

– Я не собираюсь потакать твоей страсти к магазинной куре-гриль. Лучше зайдем в бар наверху ресторана «Юнион Джек» – съедим по карри, выпьем хорошего пивка. Мы сможем следить за Гринвудом и оттуда.

– А что если Раймонд Лэнд позвонит? – встревожился Мэй. – Небось захочет знать, где мы.

– Да я Раймонда вожу за нос как хочу, – подбодрил напарника Брайант. – Его папаша торговал заливным угрем на Кейбл-стрит, а ты считаешь, он такой умный, что сможет меня раскусить?

– Ладно, но придется все бросить, если Гринвуд оттуда выйдет. И если, черт подери, при нем будет что-то, чего не было, когда он заходил в эту арку, я его арестую.

– Отличная мысль, – одобрил Брайант.

Ему всегда удавалось настоять на своем.

В доме кто-то побывал. Калли не сомневалась, что перед уходом закрыла дверь гостиной. Ослабев от страха, она стояла в темной прихожей и вглядывалась в дюймовую щель между дверью и косяком.

– Кто здесь?

Тишина. А чего она ожидала? Что вор себя выдаст? В последние дни в воздухе явно чувствовался горький запах сырости, как будто влажный туман, висевший над серой улицей, каким-то образом проник в дом. Калли прошлась по комнатам и убедилась, что и чердачное окно, и подвальная дверь в сад по-прежнему заперты. Окна тоже были заперты, а других способов проникнуть в дом просто не было.

Проверяя ванную, Калли заметила, что странное коричневое пятно на стене за ночь высохло и исчезло. Все это выглядело загадочно. Она снова подошла к гостиной и широко распахнула дверь. Внутри ничего не изменилось. На полосах, оставленных на ковре пылесосом, не было никаких следов.

Калли решила, что дверь, возможно, открылась из-за сквозняка, но это не объясняло запаха пота. У нее появлялись новые поводы для беспокойства. Крутой виток нижней лестницы, всегда погруженный во мрак. Ветви мертвой глицинии, которые стучали и скребли по стеклу, вызывая в памяти детскую книжку про ведьм. Хуже всего была большая ванная: непроницаемая для тепла и света, она плодила в своих влажных недрах коричневых пауков и покрывалась невероятными пятнами плесени, разраставшимися, подобно опухолям, только для того, чтобы высохнуть и исчезнуть прежде, чем Калли успеет кому-нибудь доказать, что она их не выдумала.

Поскольку теперь дождь лил почти без остановки, дом отсырел. Простыни и одеяла были влажными на ощупь. На половицах и оконных рамах шелушился лак. Штукатурка под отклеивающимися обоями стала мягкой и крошилась. Калли понимала, что Пол ей не верит. Не верила ей и Хизер – она повадилась забегать на кофе, причем само собой разумелось, что хозяйка должна ей прислуживать. Калли отвела подругу в подвал, чтобы та послушала шум бегущей воды, но та уверяла, что ничего не слышит, и даже предполагала, что сознание Калли играет с ней шутки.

Калли хотела взять напрокат сушильные аппараты и выкрасить все белой краской, чтобы в доме стало светло и тепло, но на значительные перемены денег у нее не было. Из-за ежемесячных выплат по закладной приходилось жестко экономить, а они, судя по документам, вскоре должны были повыситься. Что если Калли зря последовала совету подруги? Хизер не страдала от безденежья даже в школьные годы. Она сняла свою первую квартиру на площади прямо возле Кингз-роуд, а будущего мужа встретила – подумать только! – на матче по поло. Они с Джорджем ходили в дорогие рестораны, на уик-энд ездили в Париж или Рим, даже не думая о состоянии своих банковских счетов…