Услышав звонок, Мира Мангешкар оторвалась от шестидесятистраничного текста. Последние два часа она пыталась освоить полицейскую статистику, но домашнее задание давалось ей с трудом. «43 полицейских подразделения. Около 130 000 офицеров в Великобритании, по одному на каждые 400 граждан. 20 000 женщин, только 2500 представляют нацменьшинства». Каждый из пяти участков полиции Лондона был размером с целое подразделение в любом другом городе, но сотрудничество между ними шло туго. «Более 6 миллионов звонков по номеру 999 в год. В Лондоне угоняют по 5000 машин в месяц, причем цифры растут. В Кэмдене самый большой процент самоубийств по Лондону».

Какой смысл заучивать эти цифры, если ничего не можешь с ними поделать? Действовать на опережение, бросать детей в пасть уголовного судопроизводства, смотреть, как они становятся рецидивистами, собирать осколки, утешать новых жертв… Накануне перевода в Отдел аномальных преступлений Мира едва не ушла из полиции и теперь надеялась, что новая работа принесет ей удовлетворение. Старые сотрудники встретили ее радушно – особенно Джон Мэй, неожиданно согласившийся потратить на нее свое драгоценное время, чтобы объяснить нетрадиционную структуру отдела, – но где же интересные расследования? Когда позвонила Калли, Мира сняла трубку и позвала Колина Бимсли – он как раз собирался уходить.

– Ты справишься, Мира. Она уже видела бродягу – надо просто сделать ему предупреждение, узнать, где он живет, и отвести его туда.

– Сынок, не учи меня жить, – крикнула Мангешкар. – Я тут подумала: может, хочешь поехать со мной?

В соседней комнате Бимсли застегнул рубашку и бросил рабочие сапоги в свой шкафчик.

– Ты что, приглашаешь меня на свидание?

– Никаких свиданий, просто подвези меня на своем мотороллере.

– Только если мы потом поужинаем. Я умираю с голоду. Смотри, какая погода, – с неба так и хлещет. Я мог бы тебя подождать, мы бы купили готовую еду и поужинали бы у меня дома…

Мира поняла, к чему он клонит.

– Брось, Колин, ты совсем не в моем вкусе.

«Не в твоем вкусе?» – удивленно повторил он про себя, а потом выглянул из-за двери:

– Я чист, как младенец, добродушен и трогательно одинок. Если ты сама упускаешь такой редкий шанс, может, хотя бы подыщешь мне кого-то?

– Вот это другой разговор. Моей сестре ты понравишься. Она симпатичная и, возможно, согласилась бы с тобой встретиться. Только скажи, и я все устрою. Но должна тебя предупредить: она мусульманка.

– Думаешь, она согласится? Ну и что с того, что она мусульманка?

– А то, что она будет встречаться только с мусульманином, а значит, тебе надо завязывать с пивом, – напутствовала его Мира. – К тому же мусульмане обрезаны, так что тебе, возможно, потребуется небольшая операция.

– Господи, Мира, у тебя какое-то нездоровое чувство юмора.

– А что такое, Колин? Не нравится? Надеюсь, теперь ты понял, как я себя чувствую, когда ты ко мне пристаешь.

– Мне кажется, на тебя дурно повлияли трущобы Южного Лондона. – Колин захлопнул дверцу шкафчика. – Ладно уж, подвезу тебя. Не волнуйся, я ни на что не претендую.

– Это Тейт, он снова в саду, – сказала Калли, открывая входную дверь.

– Он знает, что вы его видели? – переступая порог, спросила Мира.

– Не знаю… не думаю. Он сидит там уже полтора часа, несмотря на дождь. – (Свет в коридоре не горел.) – Мне было легче наблюдать за ним в темноте, – пояснила Калли, проведя Миру к задней двери.

Мангешкар выглянула в сад. Для офицера полиции она была слишком мала ростом, но могла справиться с мужчиной, в два раза ее крупнее.

– Ага, вижу.

Фигуру Тейта можно было различить за большим кустом бузины. Мира сошла по трем ступенькам на маленькую сырую лужайку. Трудно было что-нибудь разглядеть под сенью разросшейся сирени. Сад оказался настолько тесным и густым, что с таким же успехом она могла спуститься в мутную зеленую глубь пруда.

– Мне нужно поговорить с вами, мистер Тейт, – живо сказала она, подняв руки в приветственном жесте. – Пожалуйста, выйдите сюда.

Движение Тейта было таким внезапным, что Мира вздрогнула. Бродяга засуетился, из-за чего куст бузины затрясся, разбрызгивая дождевую воду. Мангешкар меньше всего хотелось пробираться в полутьме сквозь мокрую растительность, но она стала инстинктивно расчищать себе дорогу среди листвы.

Вдруг бездомный стал быстро удаляться, раздвигая и ломая ветки. Мира слышала сильный удар – это его ботинки стукнулись о забор, увидела, как он легко преодолевает преграду, хотя было ясно, что пользуется он только левой рукой и ногой. Либо он родился с этим изъяном, либо получил эту травму давно: он двигался умело и проворно. Она вспомнила о юном наркомане из Северного Пекама: парень лишился ноги после того, как заснул, скорчившись под унитазом в ночном клубе и перекрыв поступление крови. Впоследствии он двигался так, словно нога у него была, – синдром фантома конечности. Ум работает, даже если тело отказывает.