– В четверг я отпросилась раньше, мне стало нехорошо. Так что про тетушку Гвен?

– Чуть позднее. Значит, вам нездоровилось, и вы пошли домой. Простудились?

Лесли с искренним изумлением посмотрела на Бёрдена.

– Это называется ПМС. – Как будто весь мир должен об этом знать. Бедный Бёрден не понял, о чем речь, а Лесли доверительно наклонилась к нему и добавила: – Каждый месяц мучаюсь. Ни одно лекарство не помогает.

В гостиную, опираясь на трость, вошел Ральф Робсон в домашних брюках и рубашке, поверх которых зачем-то надел халат.

– Вот, услышал голоса и решил спуститься.

Он удивленно повернул плоское остроносое лицо к инспектору.

– Старший инспектор Вексфорд, криминальная полиция Кингсмаркэма.

– Очень приятно.

Весьма сомнительно.

– Хорошо, что вы пришли, а то я собирался звонить. Вы случайно не знаете, где продукты?

– Какие продукты?

– Которые Гвен купила в четверг. Думаю, они остались в багажнике. Машину вернуть вы пока не можете, но зачем вам покупки? Там хлеб, мясо, масло и наверняка что-то еще. Я, конечно, не нищий, но и в деньгах не купаюсь.

Инстинкт самосохранения сильнее горя. Вексфорд знал это и все равно каждый раз удивлялся. Бёрден говорил, что поначалу старик расплакался. А может, он вовсе и не горюет, может, он и есть убийца. Но, скорее всего, у него просто притупились эмоции. Такое случается со старыми людьми, но все же это дико.

– Мы вернем ваши продукты сегодня, – ответил Вексфорд.

Вчера Вексфорд лично осмотрел содержимое сумок. Их отвезли на участок, а скоропортящиеся продукты убрали в холодильник. Кроме продуктов, там оказалась зубная паста, тальк, четыре лампочки – все в пакете «Товары для дома», где миссис Робсон, очевидно, побывала в самом начале. В маленькой сумочке лежал кошелек с двадцатью двумя фунтами и мелочью, чековая книжка, карточка «Виза» и дисконтная карта торгового центра «Баррингдин». Чистый носовой платок и две бумажные салфетки. Два письма, по которым установили личность убитой. Одно письмо из Лидса, от сестры миссис Робсон, а второе… Собственно, это даже не письмо, а приглашение на рождественскую распродажу в магазинчик «Флирт», где Вексфорд купил свитер для Доры.

– Мистер Робсон, у вас в доме не пропадала коричневая бархатная штора?

– Штора? Да нет. А при чем тут штора?

– Возможно, вы держали ее в багажнике, чтобы в случае мороза прикрыть ветровое стекло.

– Я для этого пользуюсь газетами.

Их перебила Лесли:

– Дядя, вы не хотите поесть? Что-нибудь легкое?

– Нет, спасибо, не хочется. – Робсон схватился за правое бедро и поморщился от боли. Осторожно опустился в кресло. Не похоже, чтобы он притворялся.

– Вы не выпили свои таблетки? От которых у вас болел живот? – спросила племянница.

– Слава богу, доктор отменил их. Иначе развилась бы язва.

– У вас артрит? – поинтересовался инспектор.

Робсон кивнул.

– Прислушайтесь и услышите, как скрипит сустав.

Видимо, кость сместилась, и Вексфорд услышал неестественный звук, словно щелкнул замок. Лицо Робсона снова исказилось от боли.

– Как назло, у меня аллергия на обезболивающее. Так что стиснул зубы и терплю. Стою в очереди на операцию, придется ждать года три. Неизвестно, в каком я виде буду к тому времени. Другое дело, платная операция.

Да, очереди на бесплатные операции огромные, и это несправедливо. А если Робсон симулирует? Инспектор взглянул на Лесли: кукольное лицо, невинные глаза.

– Где вы работаете, мисс Арбель?

– В журнале «Ким».

– Оставьте мне ваш домашний и рабочий адрес. Вы снимаете квартиру одна или с кем-то?

– Еще с двумя подругами. – Она сердито продиктовала домашний адрес и добавила: – А редакцию журнала «Ким» вы сможете найти на Ватерлоо-роуд.

Инспектор всего лишь раз видел этот полуглянцевый еженедельник, рассчитанный на женщин среднего возраста, когда Дора купила его из-за каталога «товаров по почте». Вексфорд из любопытства полистал журнал и счел скучным, хотя издатели преподносили его как яркий и полемичный, со статьями вроде «Хорошо ли быть лесбиянкой?», «Если дочь – ваш клон…».

– Может, яичницу и хлеб с маслом?

Робсон пожал плечами, но согласился. Бёрден спросил его о соседке, миссис Уиттон, поинтересовался, кто звонил, пока миссис Робсон находилась в торговом центре.

Лесли извинилась и отправилась на кухню.

Робсон сбивчиво и монотонно назвал всех соседей по Хастингс-роуд, без конца повторяя, что Гвен знала их гораздо лучше. Вексфорд прошел на кухню. Повязав цветастое полотенце вместо фартука, Лесли хлопотала у плиты. Она уже выложила два яйца и венчик и теперь глядится в зеркальце – наносит толстой кисточкой румяна. При виде инспектора она поспешно спрятала зеркальце, неловко разбила в чашку два яйца. Туда попала скорлупа, и Лесли вытащила ее длинным малиновым ногтем.

– Как вы думаете, кому понадобилось убивать вашу тетю? – произнес Вексфорд.

Лесли молча положила на поднос салфетку, достала из буфета тарелку, графинчик с маслом и недовольно ответила, взбивая венчиком яйца:

– Это мог сделать только сумасшедший. В наши дни убийца даже не может назвать причину. В газетах все время пишут, что эти люди не знают, почему так поступили, ничего не помнят или просто были не в себе. Вряд ли есть причина, по которой ее убили.

– У вашей тети были враги?