Раньше Вексфорд засел бы с другом в гостиной, а сегодня им пришлось довольствоваться крошечной кухней, куда едва поместились стол, два стула и огромный холодильник, из дверцы которого инспектор достал две банки пива «Эббот». Он поставил на стол два стакана и неловко начал:

– Майк, я хочу…

Одновременно с ним Бёрден произнес:

– Я хочу извиниться за вчерашнее.

Они рассмеялись.

– Черт возьми, – покачал головой Вексфорд. – Давай начистоту. Я вовсе не считаю тебя психопатом. Как я мог такое сказать?

– Я сам хорош. Заявил, будто после взрыва… так сказать… ты потерял форму. Как у меня язык повернулся?

Они посмотрели друг на друга – у каждого в руке по зеленой банке пива. Им не нужны стаканы, они будут пить как настоящие друзья. Бёрден смущенно отвел взгляд и вскрыл банку.

– Я хочу рассказать о последнем разговоре с Клиффордом Сандерсом. Мне нужно знать, что ты об этом думаешь. И еще у меня просьба.

– Какая?

– Я хочу, чтобы ты присутствовал на следующем сеансе.

– Где?

– Я имел в виду, на допросе.

– Ну давай, рассказывай.

– Я могу включить запись.

– Запись – потом. Расскажи словами.

– Он говорил о матери, о своих детских переживаниях. Все время называл ее Додо и как-то нехорошо смеялся. Я не верил, что он псих, хотел, чтобы он ответил за содеянное. Но он действительно не в своем уме.

Бёрден подробно изложил содержание их беседы.

– Зачем я тебе нужен на допросе? – спросил Вексфорд. – Он увидит меня и закроется.

– Значит, ты изменил свое мнение и считаешь его виновным?

– Нет, Майк. Но в твоих подозрениях есть логика. С другой стороны, орудие убийства не найдено. И, не обманывайся, мотив тоже неизвестен. У тебя нет никаких шансов. Ты ничего не сможешь доказать, только если он сам не признается.

– На это я и рассчитываю. В понедельник попытаюсь его раскрутить.

Все разъехались, и в доме стало относительно тихо. Было слышно, как за стеной щелкает выключатель, что-то падает, бегают соседские дети, бормочет телевизор. Когда зазвонил телефон, Вексфорд сидел в кресле и читал Эндрю Уилсона.

– Если кто-то еще хочет прийти извиниться, скажи, что я сплю! – крикнул он.

Звонила Шейла, и по лицу Доры Вексфорд понял: что-то случилось. Он вскочил с кресла и подбежал к жене.

– Шейла не пострадала, – успокаивающе произнесла Дора, поворачиваясь к нему. – Она говорит, чтобы мы не волновались, когда покажут в новостях. У нее взорвалось письмо.

Вексфорд схватил трубку и услышал возбужденный голос дочери:

– Я вытащила почту, и почему-то это письмо меня насторожило. Вызвала полицию, они сразу примчались. Я не знаю, что они там делали, но письмо взорвалось!

Больше Вексфорд не смог ничего разобрать, потому что Шейла заплакала, и какой-то мужчина рядом начал утешать ее.

– У бабушки были деньги, но она оставила все отцу, – рассказывал Клиффорд. – Отца я с тех пор больше не видел. Он бросил нас, когда мне было пять лет. Ушел, даже не попрощавшись со мной. Я хорошо помню это. Вечером он уложил меня спать, а на следующее утро его уже не было. Мама сказала, что он ушел от нас, но станет заходить в гости и гулять со мной. А он так и не появился. Неудивительно, что она старалась изгнать все, что напоминало о нем. Все фамильные вещи она отнесла на чердак.

Бёрден невольно проследил за его взглядом и посмотрел на потрескавшийся потолок. За французскими окнами, над окоченевшим садом, висел легкий туман. Холм, за которым начинался город, походил на голый серый горб. Было воскресенье, пятнадцать минут четвертого, и уже смеркалось. Бёрден не собирался ехать к Сандерсам в выходной. Он сидел дома, завтракал в кругу семьи, и тут позвонил Клиффорд.

Бёрден не удивился, что Сандерс нашел его телефон, для этого достаточно открыть справочник. Но этот звонок шокировал его и одновременно обнадежил. Интуиция подсказывала Бёрдену, что признание не за горами, это было понятно по тихому, тревожному голосу Клиффорда, – словно он боялся, что его услышат, – и по тому, как резко он положил трубку, получив согласие Бёрдена приехать. Скорее всего, в эту минуту в комнату вошла Додо Сандерс. Ведь еще слово – и она догадалась бы о намерениях сына и попыталась бы ему помешать.

Дверь открыл Клиффорд. Из ванной выглянула Додо, но ничего не сказала. Голова ее была замотана полотенцем. Наверное, вымыла голову, хотя ходила к парикмахеру три дня назад. Бёрден почему-то вспомнил рассказ Олсона: сокрытая покрывалом… Конечно, он не имел в виду полотенце, это само покрывало является метафорой тайников человеческой души. Голова в чалме исчезла, дверь закрылась. Бёрден взглянул на Клиффорда. Несмотря на выходные, молодой человек надел все тот же серый костюм, похожий на школьную форму. И все же что-то неуловимо изменилось. До вчерашнего дня Клиффорд был напряжен в присутствии Бёрдена, разгневан или даже откровенно напуган. А теперь Бёрдена приглашают в дом. Не как друга, конечно, скорее как неизбежное зло. Как налогового инспектора, например. И пригласил его лично Клиффорд.