Следователь. Когда и где вы в последний раз виделись с Коликовым?

Ракитин. Первого июня в магазине деревни Магунай.

Следователь. В какое это было время?

Ракитин. Приблизительно в час дня.

Следователь. Из магазина вы вышли вместе?

Ракитин. Да.

Следователь. И куда вы направились?

Ракитин. Я поехал на велосипеде к своей тёще в деревню Чераны, а Коликов тоже на велосипеде уехал домой.

Следователь. Откуда вы знаете, что Коликов поехал домой?

Ракитин. Я видел, как он поехал по дороге Магунай — Пренай. Кроме того, на мой вопрос, как он собирается дальше проводить время, Коликов ответил, что у него дома найдётся, с кем выпить.

Следователь. В тот день вы с Коликовым ещё встречались?

Ракитин. Нет.

Следователь. А чем вы объясните утверждение Шумского, что он видел вас обоих в магазине вечером?

Ракитин. Я не могу этого объяснить.

Следователь. Расскажите, что вы делали после того, как расстались с убитым возле магазина днём первого июня.

Ракитин. Как я уже говорил, я поехал к тёще. У неё имеется самогонный аппарат и поэтому всегда найдётся, что выпить. Там я пробыл до 6-7 часов вечера. Затем отправился к своему приятелю Гудынскому. У него тоже был самогон. А потом, уже около одиннадцати часов ночи, мы вместе с ним поехали к Биллам. Там мы выпили. Он вернулся домой, а я остался ночевать.

Следователь допрашивает тёщу Ракитина, Биллов. Проводит очные ставки и выносит постановление о взятии обвиняемого под стражу.

Следователь. Как видите, ваше алиби не подтверждается. И ваша тёща, и Гудынский, и Биллы отрицают, что вы у них были первого июня.

Ракитин. Но я вам говорю правду, а они лгут.

Следователь. А зачем им лгать?

Ракитин. Не знаю.

Следователь. И Шумский говорит неправду, что видел вас вместе с убитым вечером в магазине?

Ракитин. Да, неправду.

Следователь. Но зачем ему оговаривать вас? Вы с ним враждуете?

Ракитин. Нет, у нас нормальные отношения.

Следователь. Так почему же все-таки все говорят неправду?

Ракитин. Не знаю…

Следователь. Вы хоть понимаете, насколько неубедителен ваш ответ?

Ракитин. Понимаю.

В день ареста Ракитина был наконец найден в кустах на берегу реки Нерис за деревней Пунжанка велосипед убитого. Покрышки обоих колёс оказались порезанными. Отпечатков пальцев на велосипеде не нашли.

Следователь произвёл обыск в доме Ракитина. При этом обыске им были изъяты вещи обвиняемого с замытыми пятнами крови. Объясняя их происхождение, Ракитин сказал, что в мае он держал на руках сына, у которого из носа текла кровь. А несколько дней спустя обвиняемый сознался в преступлении…

Ракитин рассказал следователю, что первого июня, около часа дня, он случайно встретился с Коликовым в магазине деревни Магунай и тот предложил ему вместе выпить. Ракитин не отказался. Они взяли в магазине литр водки и поехали к реке Нерис. Там они расположились на траве, выпили. Показалось мало. Деньги были у обоих. Решили купить ещё. Съездили вечером в магазин, взяли водки и вернулись на полюбившееся им место. К тому времени они уже были, судя по всему, сильно пьяны Коликов, отличавшийся во хмелю буйным нравом, затеял ссору, которая затем перешла в драку. По, словам Ракитина, во время драки Коликов набросился на него с ножом. Обороняясь, он ударил нападающего по голове камнем, который поднял с земли Коликов упал. Тогда Ракитин выхватил у него из руки нож. Наносил ли этим ножом удары, Ракитин не помнил: он был очень пьян и взволнован происшедшим. Не помнил Ракитин и того, был ли ещё жив Коликов, когда он уезжал с места происшествия…

Показания обвиняемого были закреплены выездом на берег реки, где он указал место их совместной выпивки и ссоры; кстати говоря, велосипед убитого был найден недалеко от того места. Ракитина перевели из КПЗ, где он находился, в тюрьму. А при очередном допросе он полностью отказался от своих показаний, заявив, что Коликова он не убивал и его признание в убийстве — ложь. На вопрос следователя, чем же тогда было вызвано его признание, Ракитин ничего вразумительного ответить не мог.

Тогда-то дело об убийстве Коликова и было передано Юозасу Вилутису, следователю по особо важным делам при прокуроре республики…

К тому времени, как Вилутис принял дело к производству, оно уже успело превратиться в пухлый, солидный том. Его предшественник поработал более чем добросовестно. Он установил широкий круг свидетелей, допросил их, отобрал и сгруппировал косвенные улики, подтверждающие вину Ракитина, зафиксировал все обстоятельства, имевшие хоть какое-то значение для дела, проверил и отбросил первоначальные версии.

Цель следователя — установить истину. Поэтому вся его работа в конечном итоге сводится к тому, чтобы путём проб и ошибок проложить к ней дорогу через хаотическое нагромождение случайностей, фактов и домыслов. Затем, когда дорога уже проложена, она, если можно так выразиться, благоустраивается и открывается для суда, которому законом предоставлено право окончательной оценки всего, в том числе и деятельности следователя… В данном случае можно было прийти к выводу, что предшественник Вилутиса нашёл убийцу, добился его признания, закрепил признание выездом на место происшествия и целым рядом косвенных улик, то есть проделал наиболее сложную и кропотливую часть черновой работы, сделав истину зримой и почти осязаемой. По логике вещей его преемнику предстояло лишь осуществить последний завершающий этап: дойти до конца дороги, вымостить её соответствующим образом оформленными документами и открыть шлагбаум перед судом. Вилутису оставалось только завершить начатое. Но он предпочёл, выражаясь словами Кочарова и Фролова, удалиться от цели, чтобы к ней приблизиться. Наверно, психологически это было довольно трудно. Над Вилутисом довели не только гипотезы его предшественника, но и документы, к которым принято всегда присоединять прилагательное «объективные». Ведь он не начинал работу над делом, он её продолжал. Слово «продолжать» само по себе обладает гипнотизирующей силой. «Продолжать» — значит действовать в старом направлении, работать в прежнем ключе. Положение усугублялось ещё и тем, что Вилутис отнюдь не считал, что его предшественник ошибся. Нет.