Киннисон не сразу собрался с мыслями. Он был готов к тому, что труба выведет их к какому-нибудь потайному месту в Босконской империи. Он не растерялся бы, если бы они оказались в Первой галактике, которую можно легко отличить по знакомым очертаниям Млечного Пути. Он знал, что делать, если бы их выбросило в межгалактическое пространство. Правда, в таком случае было бы труднее ориентироваться, но с помощью патрульных карт они в конце концов добрались бы до каких-нибудь известных им Звездных систем. Но вокруг не было ни одного крупного звездного скопления или даже просто туманности! Пространство, Б котором они очутились, не имело ничего общего ни с одной галактикой.

В черном пространстве мерцали звезды, но все они были чересчур мелкими.

— Что вы думаете об этом, сэр Остин? — спокойно спросил Киннисон, — Признаюсь, у меня нет ни одной дельной мысли.

Кардинг беспомощно уставился на него и, не ответив, медленно опустился в кресло.

— Ну вот, — взглянув на часы, добавил линзмен, — время здесь тоже словно обезумело. Посмотрите на стрелки — они крутятся с разной скоростью и в разных направлениях.

— Да-да, очень интересно, — пробормотал ученый. — Удивительное, загадочное явление.

— Я спросил вас о другом. Взгляните еще раз на экран внешнего обзора. Что вы думаете о звездах?

— Они очень необычны, я бы даже сказал — уникальны. Ни одного знакомого созвездия. Но для того чтобы заняться ими, мне нужны более полные исходные данные. Что, если нам приблизиться к одной из звезд и провести систематическое исследование?

— Гм-м… — Киннисон недоуменно уставился на физика — ну что за человек! — Вы не поняли, где мы находимся? — И, уловив немой вопрос Кардинга, связался с командирской рубкой:

— Гендерсон?

— Да, шеф.

— Возьми курс на ближайшую звезду, а когда мы подлетим к ней, то перейди на инерционный режим.

— Слушаюсь, шеф.

Через некоторое время произошла новая неожиданность. Как только «Неустрашимый» перешел на инерционный режим полета, экраны внешнего обзора внезапно потемнели. Тысячи звезд, еще секунду назад светившиеся на них, бесследно исчезли.

— Что такое?… Во имя всех преисподен Вселенной, что все это значит? — удивленно воскликнул Киннисон.

Вместо ответа Кардинг подошел к одному из экранов и щелкнул тумблером, переставив его из положения «визуальный обзор» в положение «изображение ультра». Звезды появились так же неожиданно, как и исчезли.

— Не может быть! — запротестовал линзмен. — В инерционном режиме нельзя лететь быстрее скорости света! Абсолютно невозможно!

— В мире нет ничего невозможного, мой юный друг. Мы можем говорить лишь об относительной невозможности того или иного события, — поправил его ученый. — Например, данное пространство. Как я вижу, ты еще не понял, что оно не подчиняется законам трехмерной системы координат.

Киннисон глубоко вздохнул. Он хотел поспорить с ученым, но, взглянув в его невозмутимое лицо, не стал возражать.

— Вот так-то лучше, — одобрительно заметил Кардинг. — Не поддавайся эмоциям — они мешают научному мышлению. Ничего не принимай на веру и не спеши с выводами, — любая из ошибок обрекает исследователя на неудачу. Каждая гипотеза, милый юноша, должна основываться на фактах; избегай власти предрассудков и личных предубеждений.

Киннисон подумал о том, что почти вся команда «Неустрашимого» могла выйти из-под контроля, если бы узнала о случившемся. Он и сам чувствовал, что недалек от паники. Один лишь Кардинг выглядел на удивление спокойным и даже бесстрастным — как будто проводил очередное исследование в своем собственном кабинете.

— Тогда объясните мне, что происходит. Только, пожалуйста, покороче.

— На протяжении столетий наши горе-мыслители строили теории о возможном существовании параллельных миров — целого ряда пространств, пребывающих в одном и том же гипотетическом гиперконтинууме. Я никогда не тратил сил на подобные фантазии. Однако полученные нами данные открывают обширные области для научных исследований. Теперь совершенно очевидны по меньшей мере два факта: изменчивость времени и несостоятельность наших так называемых законов движения. Различные пространства — различные законы.

— Но, вылетев из босконской гиперпространственной трубы, мы какое-то время оставались в своем пространстве, — напомнил Киннисон. — Каково ваше мнение?

— Я еще не думал, — отрезал Кардинг. — Однако две возможности должны быть вполне очевидны даже для твоих слабых извилин. Первая — корабль захватил с собой какую-то часть нашего пространства, которая окружала его до тех пор, пока мы не выключили генераторы Бергенхольма. Вторая — за выходом из трубы следит какая-то специальная станция, которая управляет пространством каждого появляющегося на выходе объекта. В последнем случае возникает третья возможность — люди или какие-то существа на станции заподозрили, что мы преследуем Кандрона, и, когда тот совершил посадку, переправили нас в другой континуум. Может быть, они поступили так, зная, что отсюда еще никто не возвращался. Впрочем, могут быть и другие объяснения случившегося. Не забывай, у нас слишком мало данных, на основании которых можно сформулировать достоверную научную теорию. Истина всегда открывается как результат кропотливых исследований и наблюдений.