– Я не знаю… – пробормотала Микаэла. – Но теперь я уверена, что ноги девочки целы и невредимы. Причина ее недуга кроется в перенесенной ею лихорадке.

– Откуда такая уверенность? – нахмурился он.

– Ниоткуда, – пожала она плечами. – Просто я уверена – и все.

Такое часто случалось с Микаэлой в детстве – с помощью своего особого внутреннего зрения она точно определяла места переломов, глубину и форму ран, видела нерожденных детей в материнских утробах и при этом знала, какого они пола и родятся ли здоровыми. Увы, с тех пор, как ее покинул целительный дар, эта способность тоже исчезла. Как странно, что она вернулась к ней вновь… Микаэла печально вздохнула. Какими бы способностями она ни обладала когда-то, они были совершенно непредсказуемы, иное дело – медицинские знания, на приобретение которых она потратила столько лет. Они всегда были с ней, на них она могла полагаться.

Микаэла подняла глаза на Дайрмида, и он, словно отвечая на ее молчаливый призыв, тоже начал массировать худенькие плечи Бригит своими длинными, сильными пальцами. Двигаясь кругами, его большая ладонь почти совсем закрывала маленькую спинку девочки.

Внезапно он задел руку Микаэлы, потом еще раз – и от этих прикосновений по ней как будто пробежали легкие искорки. Спокойные ритмичные движения, благостное тепло уютного пространства кровати, отгороженного занавесями от остального мира, действовали на Микаэлу завораживающе. Как зачарованная, наблюдала она за сильными и в то же время нежными пальцами Дайрмида и вдруг осознала, что больше не думает ни о больной девочке, ни о результатах осмотра. В ее сердце царили покой и умиротворение, а по телу пробегал сладостный трепет, ей вдруг вспомнился чудесный поцелуй на берегу священного пруда. Как нежны были тогда губы Дайрмида…

Микаэла тряхнула головой, решив, что это, должно быть, миндальное масло оказывает на нее такое странное воздействие.

– Дайрмид, а что случилось с ногой Гилкриста? – спросила она, вспомнив, что уже давно хотела об этом узнать.

– Несколько лет назад он упал во время охоты, сломал в двух местах правую ногу, и кости плохо срослись.

– Наверное, его лечили не вы? – предположила Микаэла.

– Да, я был в очередном походе с королем и вернулся только через несколько месяцев после несчастья. Кость срослась, рана зажила, но нога осталась изуродованной.

– Плохо сросшиеся кости можно прооперировать, – заметила она осторожно. – Хотя, разумеется, такая операция по силам только самым искусным хирургам. Таким был мой покойный муж Ибрагим… Но вы ведь тоже очень умелый и знающий хирург!

Быстро взглянув на нее, Дайрмид отвел глаза:

– Был когда-то…

Микаэла коснулась его левой руки, по которой змеились шрамы.

– Нет, вы не утратили своего искусства! – убежденно сказала она. – Я уверена, вы можете помочь Гилкристу. Надо снова сломать кость в месте старого перелома и правильно ее совместить…

– Это очень рискованно, – возразил Дайрмид. – Я еще ни разу не делал ничего подобного, а у вас просто недостанет на это сил. К тому же Гилкрист никогда не согласится. – Он убрал свою руку и поглядел Микаэле в глаза: – Наверное, вы считаете даншенских Кемпбеллов скопищем уродов?

Он улыбнулся, но в его голосе ощущалась горечь.

– Вовсе нет! – поспешно сказала Микаэла. – Вы все кажетесь мне очень красивыми.

– Вот как? – удивился он. – Что ж, Гилкрист и впрямь очень красив; пожалуй, можно назвать хорошенькой Бригит, но остальные мои родичи…

– Гилкрист красив, как античный бог, и Бригит очень хорошенькая, – подтвердила Микаэла. – Но я имела в виду совсем другую красоту – красоту любящей души, которую ценю намного больше телесного совершенства. Вы и ваши родные очень добры, я в этом убедилась. Я слышала, как в разговоре с Максуином вы отказались отправить девочку в монастырь, я видела гнев на вашем лице и на лице Артура, когда Ранальд отпускал нелестные замечания о Гилкристе и Сорче… Кстати, надеюсь, вы не сердитесь на меня за то, что я наблюдала за вами и подслушивала?

– Нет, – покачал он головой, – я даже рад этому. Дело в том, что я хочу просить вас осмотреть мою сестру. Знаю, у вас есть основания сердиться на Максуина, но вы можете ей помочь.

Микаэла нахмурилась:

– Похоже, вы ждете от меня сразу двух чудес, хотя сами не пожелали совершить для меня ни одного!

Она тут же пожалела о своих словах: очень уж резко они прозвучали. Но Дайрмид, похоже, не рассердился.

– Я не прошу вас о самом чуде – только осмотрите Сорчу и сделайте для нее то, что может сделать врач. Разумеется, вам трудно решиться на поездку в Глас-Эйлин, но я боюсь, что помощи одной повивальной бабки, которую нанял для Сорчи Ранальд, будет недостаточно. Понимаете, бедняжке нужен даже не столько врач, сколько подруга, наперсница, с которой можно было бы поделиться своими заботами и страхами. Все, о чем я прошу вас, Микаэла, – провести с Сорчей несколько дней, чтобы поддержать и подбодрить ее. Мы так за нее боимся…

– Я подумаю и сообщу вам ответ, – сказала молодая женщина. Она в который раз поразилась, какое у Дайрмида доброе, великодушное сердце! Это не могло не тронуть: к тому же на сей раз речь шла только о медицинской помощи… И все же надо было как следует взвесить, к чему может привести поездка в замок, находящийся во власти Ранальда Максуина.

– Благодарю вас, – негромко ответил горец.

Микаэла отвернулась, заботливо накрыла Бригит одеялом и пробормотала: – Мне не меньше вашего хочется вернуть девочке здоровье…