— Но так хорошо, как мне, тебе еще не было!

— Возможно.

Голос у него дрогнул — или мне это только показалось? Потеря крови и боль, волнами растекавшаяся по всему телу, творили со мной что-то странное. Я плохо воспринимал окружающее, то ничего не чувствовал, кроме пульсирующей боли в ноге, то у меня вовсе не было ноги, зато все остальные чувства были чрезвычайно обострены. И все время играл этот дьявольский оркестр, везде, вокруг меня, на всех этих нечеловеческих инструментах, о чем вам газеты прожужжали все уши. И все-таки я слышал, что говорит Раффлс.

— У меня правда бывали хорошие времена, Кролик!

Да, голос у него был печален, но и все, никакой дрожи в нем не было, это, наверное, меня лихорадило.

— Я знаю, старина, — сказал я.

— Я благодарен генералу, что он подарил мне сегодняшний день. Может быть, последний. В таком случае могу сказать, что он самый лучший, клянусь Богом!

— Что это?

Я открыл глаза. Раффлс смеялся. Я и сейчас вижу это.

— Попал — попал в шляпу! Нет, вовсе не попал: шляпа-то была не на нем. Ловкач, он ее специально выставил. Еще один… счет растет медленно. Интересно, он поймет, если ему подсказать? Этот трюк со шляпой — глупость. Если я высунусь, он высунется?

Я лежал, ничего не видя и не слыша. Нога снова ожила, а все остальное онемело.

— Кролик!

Голос Раффлса звучал где-то выше. Он, должно быть, сидел.

— Что?

Мне было плохо, и это все, о чем я мог думать.

— Сегодня не только самый лучший день в моей жизни, Кролик, старина, но я совсем не уверен…

В чем, я могу только догадываться, потому что в этой жизни его фраза так и осталась незаконченной и уже не будет закончена никогда.