Албанские революционеры активно откликались на все крупные события, происходившие в мире. Так, в годы национально-революционной борьбы в Испании албанцы сражались на стороне республики в интернациональных бригадах. Многие из них вступили в ряды коммунистической партии именно в Испании. На страницах романа революционную албанскую молодежь представляют Скэндер и его друзья. Подобно народному герою Албании Асиму Вокши, сражаясь против фашизма, погиб в далекой Испании Скэндер. Настроения молодежи живо воссоздаются в спорах Скэндера с друзьями, с сестрой Шпресой. Перед читателем проходят образы людей, из которых в годы второй мировой войны формировалась партизанская армия, принесшая освобождение Албании от фашистского ига и произвола внутренней реакции.

В романе четко обозначены социальные и идеологические противоречия, которые раскололи албанское общество на два непримиримых лагеря. Рассказывая трогательную, казалось бы, наивно-сентиментальную историю бедной девушки Сили, погубленной развратным Гафур-беем, М. Каламата умеет не только достоверно передать нравственную атмосферу албанской жизни, но и показать, как брат девушки Лёни начинает осмысливать происшедшее не только с личной точки зрения – он уже воспринимает трагическую смерть сестры как печальный итог общего социального бедствия, каким был для страны и народа режим Зогу. Лёни отказывается от возможности осуществить «законное» право кровной мести – тайно убить ненавистного бея – и избирает путь открытой борьбы против угнетателей.

Роман завершается трагической страницей в истории Албании – днями национального унижения, когда предательство правящих классов привело страну к итало-фашистской оккупации. Однако день 7 апреля 1939 года стал и днем начала национально-освободительной борьбы. Героическое сопротивление албанского народа в годы второй мировой войны внесло свою лепту в великую битву народов против фашизма, возглавленную Советским Союзом. 29 ноября 1944 года Албания завоевала свободу, и перед ее народом открылся путь строительства нового, социалистического общества. С мрачным миром феодально-буржуазной реакции, о котором так убедительно и с таким гневом рассказывает Мичо Каламата, было покончено навсегда.

Н. Смирнова

Автомобиль остановился у высоких решетчатых ворот президентского дворца.

Двое часовых в красных мундирах с черной оторочкой встали по стойке «смирно» и, вскинув длинные винтовки, неумело взяли «на караул». Придерживая волочащийся по земле парадный палаш, к машине подбежал офицер. Он распахнул дворцу и приложил руку к феске с огромным орлом, над которым колыхался великолепный султан из конского волоса.

Из открытой дверцы автомобиля сначала показались лакированные необычайного размера туфли, затем ноги, длинные и тонкие, как ходули, беловолосая голова, похожая на пук шерсти, какую обычно прядут пастушки, и наконец перед офицером выпрямилась долговязая фигура сухого, как пастуший посох, старика.

– Пожалуйста, ваше превосходительство, – обратился к нему офицер по-французски. – Господин президент ждет вас.

Его превосходительство оскалил зубы, изобразив улыбку, водрузил на голову черный цилиндр и последовал за офицером, четко печатавшим шаг по мощенной гравием аллее дворцового парка. Его превосходительство попробовал было идти с ним в ногу, но тут же оставил эту затею и засеменил дальше, с любопытством оглядываясь по сторонам. Он заметил, что парк полон гвардейцев: то тут, то там из-за розовых кустов вдруг появлялись часовые, словно вырастая из-под земли. Они вытягивались в струнку и отдавали честь. В ответ его превосходительство небрежно касался цилиндра белыми перчатками, зажатыми в правой руке.

Неожиданно они столкнулись чуть ли не нос к носу с двумя часовыми, которые растерянно попятились и застыли неподвижно. Рука его превосходительства уже потянулась было к цилиндру, как вдруг он заметил на лице часового постарше улыбку, что явно нарушало воинский устав президентской гвардии. Его превосходительство, остановившись, протянул солдату руку.

– Здравствуйте! – с трудом выговорил он по-албански, потом добавил на английском языке: – How do you do?

Гвардеец сжал его руку в своей и, сильно тряхнув, пробормотал:

– Здравствуйте, господин посланник.

Офицер тоже остановился, круто повернулся и сердито взглянул на часовых, однако лицо посланника выражало неподдельное удовольствие.

– Пожалуйте, ваше превосходительство, – снова сказал офицер и, так же печатая шаг, двинулся дальше.

Проводив их взглядом, часовой помоложе спросил того, что постарше:

– Кто это?

– А ты не знаешь?

– Нет.

– Это Джейриз.

– Дериз?

– Какой Дериз, что ты мелешь! Эх ты, дубина! Это господин Джейриз, английский бей.

– Английский бей?

– Ну да, друг нашего паши.

Тем временем сэр Джон Джейриз, кавалер шотландского рыцарского ордена и кавалер ордена Бани Второй степени, шагал за офицером, не отрывая взволнованного взгляда от президентского дворца, походившего, как ему казалось, на крепость. И в самом деле, недоставало лишь рва с водой, чтобы дворец, обнесенный высокой стеной с бойницами, приобрел вид настоящей средневековой цитадели. Повсюду часовые, полно солдат и офицеров.

Сэр Джейриз много раз бывал в этой крепости и спокойно обошелся бы без провожатого, он даже с закрытыми глазами нашел бы кабинет президента. Но пусть все будет так, как положено!