Лично самому Борисову казалось, что если сегодня он не проникнет к бумагам, касающимся «Ориона», то завтра операцию придется сворачивать. Иначе его точно потащат подавать заявление в ЗАГС. Но пока что он покорно слушал Лидочку и даже сделал попытку лично познакомиться с этой ее подругой из туристического агентства. Увы, оказалось, что агентство вполне уважаемое, и никакой связи этой подруги с «Орионом» Борисов проследить не сумел.

– Лидочка, мне кажется, что я знаю тебя уже много лет, – признался даме своего сердца Борисов.

У него и в самом деле было такое ощущение. Простодушная Лидочка выложила ему всю свою подноготную в первые же часы их общения.

– Мне кажется, мы с тобой будем в ЗАГСе самой красивой парой! – с воодушевлением подтвердила Лидочка. – Тебе сошьем светло-серый костюм. Он чудесно подойдет к моему розовому платью.

– Что, у тебя уже и платье готово? – содрогнулся Борисов, который почему-то полагал, что отсутствие платья хоть ненадолго собьет Лидочку с его следа, и, пока она будет подыскивать себе подходящее платье, ему удастся от нее скрыться.

– А цветы я для себя уже выбрала, – продолжала щебетать Лидочка. – Такие нежно-розовые бутоны и ландыши!

– Знаешь, я хотел тебе сказать одну вещь, – решил идти ва-банк Борисов, нервы которого уже решительно не выдерживали такого натиска.

Он хлопнул немного коньяку, и язык его развязался. Изумленная Лидочка узнала, что ее жениху грозят крупные неприятности. Его подставили плохие люди. И доказательства того, что его именно подставили, хранятся где-то среди страховых полисов клиентов их страховой компании.

– Поэтому я и хотел устроиться к вам на работу, – признался Борисов. – Но увидел тебя и все забыл. Влюбился.

Сказав это, Борисов покраснел от стыда. Все же в глубине души он был порядочным человеком. И такая наглая ложь далась ему с трудом. Но Лидочка приписала его румянец выпитому коньяку. И расцвела.

– Встретил тебя и про все забыл! – продолжал бессовестно врать Борисов, которого просто несло. – Но сегодня мне снова позвонили и напомнили, что время идет. А счетчик тикает. В общем, если ты мне не поможешь, то завтра меня могут убить.

Разумеется, Лидочка не могла позволить, чтобы только что обретенный кандидат в мужья был так банально убит. Ну уж нет! У кого-то женихов могут убивать, а своего Лидочка спасет! Пусть даже ей придется это сделать ценой собственной карьеры.

Тот простой факт, что Борисов, возможно, ее просто использует, в Лидочкиной головке как-то не умещался. А если что-то такое в ее мысли и закрадывалось, то она считала, что теперь если поможет Борисову, то он будет обязан жениться на ней хотя бы из благодарности. А вот если она ему не поможет, тогда он точно уплывет у нее из рук.

– А я знаю, как нам остаться вдвоем в офисе на всю ночь, – прошептала она.

Услышав слова «вдвоем» и «на всю ночь», да еще стоящие рядом в одном предложении, Борисов вздрогнул и заказал себе еще коньяку. Несмотря на планирующееся бракосочетание, эту сторону вопроса Борисову до сих пор удавалось обходить стороной.

К себе он Лидочку не приглашал, а у нее дома были строгие папа и мама, которые придерживались старомодных понятий о том, что жених с невестой должны оказаться вместе только после свадьбы.

– Да-да, конечно! – ответил он Лидочке, глотнув порядочно спиртного и постаравшись, чтобы радость в его голосе звучала бы не слишком фальшиво. – Вдвоем с тобой! В офисе! Просто мечта какая-то! А как мы это сделаем?

– Предоставь все мне, – прошептала Лидочка, прильнув полным плечом к груди Борисова. – О! У нас с тобой будет чудесная свадьба. Кольца мы купим уже завтра. Я даже знаю, какие и где именно.

Борисов с трудом избавился от Лидочки под предлогом посещения мужского туалета. Ему показалось, что Лидочка и туда бы за ним направилась, если бы не охранник у входа, который выразительным взглядом пресек Лидочкину попытку. Но тем не менее она заняла наблюдательный пост таким образом, чтобы держать выход из туалета под контролем.

И первое, что увидел Борисов, выходя из уголка задумчивости, была сияющая Лидочка, которая сказала:

– А на голову я предполагаю надеть венок из тех же цветов, что и букет. Фата – это так избито. Ты как считаешь, мой дорогой?

Ее дорогой считал, что, пожалуй, ему будет трудненько сбежать от Лидочки, когда нужда в ней отпадет. А еще он с тоской вспоминал сдержанную и деловую Киру. Теперь он решительно не понимал, как он мог быть таким дураком, чтобы еще критиковать такую чудесную, а главное, ненавязчивую девушку.