— Ты же моя сестра! — воскликнул Петеросян. — Понимаю, родственники вынуждены были из-за моей выходки переехать. Вообще уехать из Еревана! Мама боялась выйти на улицу, стыдясь смотреть в глаза соседкам! От сестры отказался Армен.

— Но при чем тут я?

— Хотя Армен всегда был дураком, — брезгливо произнес Петеросян. — И неудачником. Уверен, он так и сидит в своей сапожной мастерской в Ереване!

— И что с того? Эдик, о чем ты вообще говоришь? При чем тут семья? Я же тебя любила, ты это знаешь!

— Любовь ничего не значит. Жениться и выходить замуж надо по расчету.

— Как ты? — зло спросил у него женский голос. — Как ты, мой дорогой братец?

— Тебя это не касается, сестренка!

— Ошибаешься! — произнес голос. — Как раз это меня и касается! Я давно поджидаю тебя тут! И я видела, как ты подарил своей девке браслет бабушки! Семейную реликвию! Какое ты имел право так поступить?

— А почему нет? Драгоценности теперь мои!

— Нет!

— Да!

— Если уж так рассуждать, тогда они принадлежат всей нашей семье!

— Но не тебе!

— Я еще понимаю, если бы ты подарил его своей жене, а та отдала бы потом вашей дочери. Но не этой девке! Кто она тебе?

— Почему ты думаешь, что у этой девки, как ты ее называешь, не может быть от меня детей?

Женщина замолчала. Петеросян тоже молчал. А на берегу появилась какая-то компания. И Малика поторопилась уйти прочь. Ей не хотелось ни с кем разговаривать. И, подобрав свои покрывала, которые она использовала в качестве сценического костюма, Малика постаралась как можно быстрей и незаметней покинуть свадьбу.

— Вот и все, — закончила она. — Больше я ничего не знаю.

— Петеросян как-то обращался к этой женщине?

— Не слышала. Он называл ее сестрой. Но ее имени я не слышала.

— И не видела ее?

Малика молча покачала головой.

— Последний вопрос, — произнесла Леся. — Людмила, ты когда-нибудь от Петеросяна слышала имя — Оливия?

— Никогда! — ответила Людмила и протянула руку, чтобы взять кокаин.

Но Кира ее опередила и первой схватила пакетик со стола.

— Эй! — возмутилась Малика. — Ты обещала! Отдай!

— Извини, обманула.

— Так нельзя! — негодующе вскочила на ноги Людмила.

— Рассказ ваш того не стоит, — холодно ответила Кира и вышла, брезгливо держа пакетик с кокаином на вытянутой руке.

Оказавшись в коридоре, она огляделась по сторонам.

— Что ты ищешь? — спросила у нее Леся.

— Туалет, чтобы избавиться от этой дряни, — ответила Кира.

Туалет девушки не нашли. Во всяком случае, не так быстро, как им хотелось бы. Пришлось на глазах у изумленных студентов спускать наркотик в слив кухонной раковины. Избавившись от порошка, Кира символически отряхнула руки и выкинула пустой пакетик в окно.

— Ну вот, — с удовлетворением произнесла она. — Теперь мы можем идти отсюда!

Внизу их встретил сияющей улыбкой охранник.

— Так быстро управились?

— Никто из ваших студентов нам не понравился, — ответила Кира чистую правду, а Леся только мечтательно вздохнула.

Дома подруги оказались уже через полчаса. Они успели, мосты еще не развели. А город в этот ночной час почти весь спал. И машин на улицах было очень мало. Так что ни пробок, ни красноглазых светофоров на пути подруг не возникло. Все перекрестки мигали желтыми огнями, предоставляя автовладельцам самим выбирать приоритеты проезда.

У дверей подруг встретил орущий и озверевший от голода Фантик. Вся проблема заключалась в том, что, уходя, девушки без напоминания с его стороны забыли насыпать коту в миску сухого корма. А сам Фантик проспал тот момент, когда они ушли из дома. И не успел напомнить о своих нуждах. И теперь голодный кот, как и полагается настоящему мужчине, буквально бесился от злости, прыгая от одной стены к другой.

Кира торопливо прокралась на кухню к миске и насыпала корма. И Фантик, сердито урча, принялся с хрустом уминать его. По мере того как его желудок заполнялся, урчание становилось все более и более мирным. А шерсть на загривке у кота уже не топорщилась столь воинственно.

— Знаешь, мне иногда кажется, что иметь мужчину в доме не такое уж большое счастье, — заметила Леся, наблюдавшая эту сцену.

Но как раз в этот момент Фантик закончил свой ужин, попил водички и, удивительно быстро сменив гнев на милость — он все-таки очень любил Киру, — пришел благодарить хозяйку. Запрыгнув к ней на колени, он принялся мурлыкать и мяукать, переступая бархатистыми лапками по ее коленям.

Кира рассеянно погладила Фантика по макушке.

— Может быть, нам с тобой тоже чего-нибудь перекусить? — предложила она подруге.