– Новый год еще не начался, а они уже пьяные разгуливают, - проворчал человек в полушубке и бросился собирать бутылки. К счастью, ни одна не разбилась. Он так и не взглянул на пламенеющую жемчужину, хотя машинально отметил в уме, что перед подъездом небывало светло.

Они взбежали на свой этаж - лифт не работал по случаю праздника - и открыли ключом дверь квартиры. Он осторожно положил звезду на стиральную машину, стоявшую в коридоре, и начал оттирать побелевшие от мороза щеки своей жены. Она замотала головой, засмеялась и убежала в ванную принимать душ, пока не пришли гости.

Потом они долго выбирали, на какую ветку положить Жемчужину, и расположили ее почти на самом верху, но так, чтобы ее можно было достать рукой. В их малогабаритной квартирке можно было достать рукой и до потолка. Во всяком случае ему.

Она быстро накрыла на стол, а без пятнадцати двенадцать пришли гости: молодой, подающий надежды астроном с пухлой, как поролон, женой; сосед-пенсионер, бывший пожарный, и физик-теоретик с женой - тоже физиком-теоретиком. Минут десять все топтались в коридорчике, помогая друг другу раздеваться, доставая подарки и поздравительные открытки, целуясь и обнимаясь. Потом пожарный сказал:

– А ведь пять минуток осталось… - и крякнул.

Все всполошились, женщины забеспокоились за свои не приведенные в порядок прически, но времени было в обрез, и все поторопились занять свои места за столом.

Он притащил из холодильника пару заиндевевших бутылок шампанского, а молодой астроном проделал с ними все необходимые манипуляции, да так ловко, что, когда по радио раздался голос диктора, извещавшего о наступлении Нового года и раздался бой курантов, бокалы у всех были уже полны и совершали движение в центр стола, где и встретились с протяжным певучим звоном.

А через час, выпив и за старый и за Новый год, за успехи, за ответственного квартиросъемщика и его жену, все захотели танцевать. Она пила мало и все время поглядывала на медленно вращающуюся светящуюся Жемчужину, а Он тихо улыбался при этом.

– Хочу вальс гаснущих свечей, - баритоном сказала жена астронома. Люблю танцевать в темноте.
– Но она на самом деле не любила танцевать в темноте, она вообще не любила темноту, предполагая, что в темноте обязательно должны быть крысы.

– Даешь вальс в темноте!
– закричали остальные.

Старичок сосед, зная наверняка, что ему не придется участвовать в танцах, тем более в вальсе, тем более в темноте, налил себе полстопочки водки, выпил и, воспользовавшись шумом, положил себе кусочек фаршированных артишоков. Все хвалят, все едят. Любопытно попробовать. Он попробовал, покачал головой, как бы говоря: "Эх, молодежь…", - и с хрустом раскусил соленый огурчик.

Вальса свечей в фонотеке физика-теоретика, принесшего с собой магнитофон "Астра", не оказалось. И вообще у него вальсов не было. Бывший пожарный покряхтел немного, сходил к себе в квартиру и принес старую-престарую пластинку с названием "Амурские волны". Включили радиолу и выключили свет.

– Люблю танцевать в темноте, - повторила жена астронома, но не сделала даже попытки подняться.

"Господи, - подумал в страхе бывший пожарный.
– На ипподром бы тебе. Ведь поломают все тут с пьяных глаз".

А в комнате по-прежнему было светло.

– Выключите елочные гирлянды!
– догадался кто-то.

Выключили и гирлянды. В квартире все равно так же светло.

– Люминесцентная игрушка, - констатировал факт освещенности физик-теоретик.
– Интенсивность поразительная. Где купили?

– Это Жемчужина из Северной Короны, - сказала Она.

– Да, - подтвердил Он.
– Это Гемма.

– Люди все достают, - недовольно сказала женщина-физик своему мужу-физику.
– А ты не мог купить приличных игрушек. Когда купили?
– Это уже относилось к ним.

– Это мы взяли на одну ночь, - сказала Она.
– Такое чудо разве можно купить…

– Да, - согласился физик.
– Сейчас приличную вещь разве купишь…

– Да нет же, - сказал Он, как-то странно сгорбившись, как будто его ударили палкой.
– Это не вещь. Это звезда. Звезда под названием Гемма из Северной Короны. Это созвездие еще иногда называют Северный Венец.

– Что касается параметров Геммы… - начал молодой астроном, но его перебили.

– Невозможная вещь, - отрезал физик-теоретик.
– Звезд на Земле не может быть.

– Ого! Да эта игрушка горячая!
– воскликнул астроном, дотронувшись до звезды и дуя себе на палец.

– Одиннадцать тысяч градусов на поверхности, - сказал Он.

"А где же ящик с песком?" - лихорадочно подумал бывший пожарный и налил себе еще полстопочки, но не выпил.

– Да тут не одиннадцать, а все пятьдесят градусов будет.