— В том-то и дело, что было, — ответил Ройд. — Когда ты идешь по траве, изменения физических полей настолько незначительны, что не регистрируются аппаратурой и не учитываются ни в одной из теорий. Когда ты стреляешь из бластера, аппаратура регистрирует всплеск. Когда корабль проходит трехмерное пространство, не надо никакой аппаратуры. Это заметно и без нее. Но как оно может возникать и исчезать, не нарушив структуры пространства?

— Выстрел из кустов прошел сквозь силовой экран, — сказал Стис. — Этого не могло быть, потому что это был обыкновенный выстрел. А выстрел из бластера не может пробить силовой экран.

Бимон осторожно потрогал правую щеку.

— Она обожжена. Это видно, — сказал Ройд. — Нематериальный выстрел не может обжечь щеку. Но аппаратура ничего не зарегистрировала.

— А поле сознания? — спросил Бимон.

— Слишком много помех. Страх, охвативший нас, забил всю информацию, если она и была. Появись они, когда все спокойны, может быть, и удалось бы что-нибудь зарегистрировать.

— Можно попробовать, — предложил Бимон. — Будем ждать. Время у нас есть.

— Я думаю, все будет напрасно, — сказал Стис и кисло улыбнулся. — Сначала появляется страх, неосознанный, непонятный, а затем они.

— Похоже, что Стис прав, — кивнул головой Ройд.

— Они действуют на нас страхом, подготавливают нас к тому, что мы уже не можем сопротивляться, и лишь потом появляются.

— Но ведь мы еще сопротивляемся, — сказал Бимон.

— Мы отбили первую атаку, — глядя в глаза Бимону, проговорил Ройд, — но с потерями. Будет и вторая атака, и десятая.

— …и потом некому будет сопротивляться, — закончил Стис.

По спинам людей пробежал холодок.

— «Миссисипи, река моих предков!» — громко запел Бимон. Потом замолчал и тихо сказал: — Это была любимая песня Эго.

Стис удивленно посмотрел на него, а Ройд понимающе закивал головой.

Стало чуть легче.

— Хотите кофе? — спросил Стис.

— И бутерброд с кислым сыром, — вместо ответа сказал Ройд.

Стис твердыми шагами вышел из рубки, только рука его сразу не могла найти ручку двери.

— Что с ним? — спросил Бимон.

— Он не хочет поддаться страху.

Стис вернулся с подносом и поставил его на столик возле двери, чтобы никто не видел, как он расплескал кофе. Он дал каждому по бутерброду и по чашке кофе. Несколько секунд они молча пили кофе, потом Бимон сказал:

— Так что же у нас есть?

И еще несколько секунд прошло в молчании.

— Мы не знаем, что это такое, — сказал Ройд. — Но кое-что, характеризующее их, у нас есть.

— Например? — спросил Бимон.

— Перед тем, как им появиться, нас охватывает страх. Все начинается со страха.

— Это доказано неопровержимо, — подтвердил Стис.

— Второе. Они могут принимать любой облик. От зверя до человека. Вольно или невольно мы убили одного индивидуума, который умер очень похожим на человека.

— И исчез, — вставил Бимон.

— Что ты хочешь сказать?

— Он не умер. Он тоже катапультировался, когда его жизнь была в опасности. Их там было человек пять-десять. И они тоже исчезли. Они могут мгновенно перемещаться в пространстве в обе стороны.

— Хорошо, — согласился Ройд. — Предположим, что это их третье свойство.

— То, что они могут принимать вид людей, еще не говорит, что это их естественный вид, — сказал Стис. — Это делают специально для нас. Они знают, что мы не можем стрелять в людей.

— Пусть это будет в-четвертых, — кивнул головой Ройд. — Хотя это мне кажется наивным. В таком случае им лучше являться в виде детей.

— Ройд! — крикнул Стис. — Не подсказывай им этого!

— Ты думаешь…

— Я уверен, что они узнают наши слабые места от нас самих.

— Пусть это будет в-пятых.

Все с минуту помолчали, потом Бимон сказал:

— Помните, когда мы с Эго вышли из корабля, кто-то хохотал? Кто это мог быть? Эго молоди неопытен, но мы-то все знаем, что ни одно животное на Агриколь-4 не хохочет. Это известно из отчетов. Почему был смех? Кого из нас он мог испугать?

— А ты сам не испугался? — спросил Стис.

— Да, я вздрогнул. Это было неожиданно. Нервы напряжены. Я бы вздрогнул, наступив на сучок. Но страха не было.