На всю эту тираду я могла только пожать плечами.

– Но у меня не картина.

– А что?

Я вытащила из сумочки фото с вазой из комнаты Митрохина.

– Вот, – протянула я снимок Льву Станиславовичу.

Антиквар деловито нацепил на нос очки.

– Так-так, – забормотал он, но тут же осекся. По лицу пробежала тень.

– Что такое? – тут же отреагировала я.

Разумовский снял очки, аккуратно положил их на стол и внимательно на меня посмотрел.

– А знаете, вот эту самую вазочку мне довелось увидеть три дня назад в оригинале, – ровным тоном произнес он.

– Да что вы?!

– Да-да, и молодые люди, которые мне ее приносили, были озабочены тем же вопросом, что и вы, – о ее ценности.

Я тщетно пыталась привести мысли в порядок, но они разбегались как тараканы, и я никак не могла сообразить, что мне со всем этим добром делать.

– Вы говорите, два дня назад?

– Да. Именно так.

– А кто приносил вам эту вазу?

– Молодой человек и девушка.

Я откинулась на спинку кресла, все еще не в силах поверить, что это правда. Неужели какая-то случайность вывела меня на след убийц? Просто невероятно!

– А вы их запомнили?

– Ну... обычная пара.

– А имена? Их имена вы знаете?

– Они не пожелали представляться. И при мне друг друга по имени тоже не называли. Да и вообще они не особо долго у меня были, я только взглянул на вазу, назвал им ее стоимость, и они тут же ушли.

Я наконец смогла взять себя в руки и задала главный вопрос:

– Так какова ее стоимость?

– Красная цена этой вазы сто рублей, – твердо заявил Разумовский. – Но лично я даже таких денег пожалел бы за эту ерунду!

– Что? Сто рублей? Этого не может быть!!! – подскочила я на месте. – Вы ошибаетесь. Это наверняка очень дорогая и ценная вещь!

«Из-за нее убили человека!» – проглотила я конец фразы.

Антиквар прищелкнул языком:

– Вот то же самое кричала и та девица. Да что вам всем далась эта ваза? Кто вам вообще сказал, что она имеет какую-то ценность? Чушь!

– Скажите, а вы можете описать людей, у которых она была?

– Ну... девушка такая... среднего роста, с правильными чертами лица, только накрашена слишком ярко. Да и парик ей совсем не шел.

– Парик? А с чего вы взяли, что она была в парике?

– Да волосы у нее были ненастоящие. Может, конечно, девица их вытравила перекисью, но я почему-то, как только увидел ее, сразу подумал: «Зачем она напялила этот ужасный парик?»

Я вытащила из сумочки еще один снимок, на котором были запечатлены Лиза и Леонид, и протянула Разумовскому.

– Похожа на вашу клиентку?

– Нет, – покачал он головой. – Это точно не она.

– Ну хорошо. А что мужчина?

– А вот молодой человек с ней был самый непримечательный. Такой пройдет мимо тебя на улице раз сто, а ты даже не заметишь. Вот и все, что я могу про него сказать.

– Ну, может быть, что-то особенное еще вам запомнилось? Они не называли вообще никаких имен? Может, адрес? Или телефон вам оставили?

На каждый мой вопрос антиквар отрицательно качал головой.

– Так они были у вас три дня назад? Это точно? – переспросила я.

– Абсолютно.

Все сходится! Четыре дня назад ваза еще была у Димы, но вечером произошли небезызвестные события, в результате которых ваза оказалась у криминальной парочки. На следующий же день они пошли к Разумовскому и узнали, что ваза ничего собой не представляет. Очевидно, для них это было таким же шоком, как и для меня. Хотя нет. Им было хуже! Они-то пошли на убийство, чтобы сорвать большой куш. Тогда они без промедлений отправились к нотариусу. Им не верилось, что ваза – сущая безделушка, они были уверены, что в ней есть какой-то секрет. Этот секрет они и пытались узнать у Ташкова. Теперь-то я понимаю смысл слов, которые я сочла за предсмертный бред. «Они хотели знать секрет... Но я им его не сказал... Его знал только старик Митрохин, Лиза и я...» Митрохин мертв, нотариус тоже. Остается только Лиза. Только она в курсе того, чем так ценна эта ваза. А значит, она тоже в опасности. Хотя девушка скрывается и найти ее лично мне пока не удалось.

– Что ж, спасибо и на том. Вы даже не представляете, как помогли мне.

Я поднялась со своего места. Разумовский последовал моему примеру. Уже в дверях он неожиданно произнес.

– Хотя знаете...

– Что?

– Была одна странность у мужчины.

– Какая?

– Костюмчик у него был как будто с чужого плеча. Великоват ему вроде.

– Костюмчик? – я схватила Разумовского за рукав. – Такой бежевый? Льняной? Да?

– Точно. Так вы его знаете?

– Знаю-знаю...

Я попрощалась с антикваром и поспешила вниз по лестнице, по пути набирая номер Володьки Кирьянова.

Я же почти в одном шаге от того, чтобы раскрыть это дело! Тип в льняном костюме и некая дамочка в парике убили Диму и украли у него вазу, в надежде, что за нее можно получить большие деньги. О девушке мне совсем ничего не известно, но про мужчину-то я много какой информации успела нарыть. Например, точно знаю, что он работает на Игоря Солодова. Хотя похоже на то, что молодой человек и его спутница кинули своего босса. Иначе как объяснить, что ваза у них, а Солодов все гоняет своих людей на поиски злосчастного предмета? Впрочем, это уже их личное дело.