– Ах, за ним еще и это числится? – зло бросил Кирьянов.

– И это тоже! – подтвердила я и сказала Базарову: – И не мечтай о том, что тебя сразу убьют! В лучшем случае на портянки порвут! Но это в лучшем. А в худшем – в параше утопят. Да не сразу. Так что не надейся, что здесь время с комфортом проведешь. Перевести тебя недолго.

Он молчал и только прожигал меня ненавидящим взглядом.

– Ты меня взглядом не пепели! – нехорошо усмехнулась я. – Это и у тех, кто покруче тебя, не получалось! – И спросила: – Живым остаться хочешь?

Он молчал, сжав зубы, но потом все-таки кивнул.

– Где карта памяти из цифровика? – спросила я.

– Какого цифровика? – удивился он так натурально, что, не знай я правды, могла бы и поверить.

– Значит, не договорились! – подытожила я и, повернувшись к Кире, попросила: – Распорядитесь, Владимир Сергеевич!

Кирьянов взялся за трубку, и тут Базаров не выдержал и процедил сквозь зубы:

– Под правым погоном на «парадке»!

– Ты еще и форму опаскудил, сволота! – рявкнул Володя и, позвонив, распорядился: – Уберите отсюда эту падаль!

Базарова увели, а я, поднявшись, сказала:

– Поехали, Володя! Надо это дело до конца довести! – Я взяла пакет с альбомами фотографий и пошла к двери.

Догнавший меня Киря удивленно спросил:

– Что за карта памяти?

– Она к этому делу не относится! – ответила я. – Просто очередное паскудство Витюши! – с ненавистью выдохнула я.

Дом Базарова был большим, но – даже по фасаду было видно – абсолютно безвкусным. Дверь нам открыл парень лет двадцати, и Кирьянов пояснил:

– Младший сын Базарова.

– Что вам еще надо? – с ненавистью спросил парень.

– Где парадная форма твоего отца? – спросила я.

– А вам какое дело? – возмутился он. – Покажите ордер на обыск и пригласите понятых! А без них я вас в дом не пущу!

Он хотел было закрыть дверь, да кто бы ему позволил! Удар с разворота ногой в грудь – и он отлетел в глубь дома, как тряпичная кукла.

– Не серди меня, парень! – угрожающе сказала я, входя. – Я уже и так злая! – И повторила: – Так где «парадка»?

– У него в шкафу! – ответил парень, поднимаясь.

– Веди! – приказала я. – И не вздумай крутить! Хуже будет!

Пока мы шли на второй этаж, я оглядела убранство и, не сдержавшись, хмыкнула:

– Да уж! Не удивлюсь, если окажется, что здесь и простыни с наволочками со штампами воинских частей. Правильно о нем сказали, что хапал он, хапал и хапал! Все никак нажраться не мог!

Парень дернулся, но смолчал, посмотрев при этом на меня злыми глазами.

– Добавить? – поинтересовалась я, и он отвернулся.

Остановившись у одной из дверей, Базаров-младший сказал:

– Вот это папина комната.

– Заходи первым! – приказал Володя. – И «парадку» достань!

Поколебавшись, парень вошел в комнату и достал из шкафа покрытый полиэтиленовым мешком костюм.

– Открывай! – сказала я, и, когда он снял полиэтилен, Киря рванул правый погон так, что нитки затрещали.

– Вы не имеете права! – закричал парень.

– Это твой отец не имел права другим людям жизнь портить! – возразила я. Осторожно взяв карту памяти, я убрала ее в сумку. – Так что чья бы корова мычала!

Мы вышли из дома, и я спросила:

– Тебя подвезти?

– Я еще на работу заеду, – вздохнул Киря. – Буду твои записи слушать. Авось придумаю, как их легализовать.

– Ну, думай! – сказала я. – Фотографии я тебе завтра или послезавтра завезу.

Высадив Кирьянова, я поехала домой и села смотреть снимки. Передо мной постепенно проходила вся история семьи Базарова, но меня это не интересовало, я искала совсем другое. От напряжения у меня уже чертики начали плясать в глазах, когда я нашла то, что было мне нужно.

– Фу! – сказала я, потирая веки. – Ну, теперь действительно все!

Я собрала альбомы обратно в пакет, заварила себе очередную порцию кофе и, обложившись кассетами, стала монтировать на одну пленку самые интересные моменты, чтобы продемонстрировать их при разговоре и этим подтвердить свои слова. Закончив, я посмотрела на часы и поняла, что даже с самыми хорошими новостями звонить в такое время неприлично.

– Ну, чем мое сердце успокоится? – спросила я и бросила кости. Выпало 33+20+6.