Те закивали как китайские болванчики и хором заверили, что будут немы как рыбы. Мы вернулись в кабинет, и Твердохлебов подвел итоги.

– Итак, что мы имеем? Преступник, как нам теперь совершенно ясно, бывший или настоящий артист театра. В пользу этого говорит и метод совершения преступления, и то, что он знает репертуар и состав труппы, знает, кто какую партию исполняет, где какие костюмы находятся, как до них добраться и где можно надежно спрятать похищенное. Необходимо просмотреть все личные дела танцовщиков и... – он подумал, – танцовщиц тоже, в том числе и уволившихся. Установить их алиби и в отсутствие такового начать ими немедленно заниматься! После окончания спектакля собрать у всех зрителей билеты и написать на обратной стороне фамилии и адреса – это вы, Татьяна Александровна, неплохо придумали! Получившийся список оперативно отработать! За старшего здесь остается полковник Васильев со своими людьми! – Руслан Петрович кивнул на уже знакомого нам в лицо полковника, который был с ним, когда он только приехал. – Он же будет вести это дело!

– Я бы хотел, чтобы Татьяна Александровна тоже приняла участие в расследовании. Это возможно, Руслан Петрович? – спросил Дроздов.

Твердохлебов поколебался, но все-таки согласился:

– Не возражаю! – и сказал Васильеву: – Пусть она будет в курсе дела и помогает по мере возможности.

– Благодарю вас, генерал! – спокойно сказал Дроздов. – Я всегда был уверен, что вы человек не только здравого смысла, но и широких взглядов.

– Ну все! – сказал Руслан Петрович и протянул Дроздову руку: – От души сочувствую вам, Игорь Николаевич! Не дай бог кому-нибудь такое пережить! А дамам передайте мои искренние пожелания скорейшего выздоровления!

– Благодарю вас! – ответил тот, пожимая ему руку.

Генерал ушел, следом за ним уехали и Дроздов с Базаровым, сказав, что направляются в первую частную больницу.

– Игорь Николаевич! – попросила я. – Если женщины вдруг скажут вам что-то полезное для расследования, то...

– То я непременно вам об этом сообщу, – пообещал он. – Да, я думаю, что завтра им станет получше и вы сами с ними поговорите.

– Я предупрежу там о вас, так что вам нужно будет только представиться, и вас тут же к ним проводят, – пообещал Базаров, оглядел меня с ног до головы оценивающим взглядом и многозначительно сказал: – До связи!

– До связи! – отозвалась я, подумав, что если этот прохиндей попробует ко мне сунуться, то я его отделаю как бог черепаху, несмотря на то что он работает у моего клиента, – давненько никто не вызывал во мне такого омерзения!

Они ушли, и оставшийся как бы за старшего Краснов воодушевленно спросил:

– Ну, с чего начнем?

– Со знакомства, – сказала я и спросила: – Как ваше имя-отчество, товарищ полковник?

– Григорий Васильевич, – без особого радушия ответил он, и я предложила:

– Давайте уж делом займемся и для начала посмотрим личные дела. Кстати, где они? – спросила я.

– У меня в сейфе, – ответил он. – Понимаете, отдела кадров у нас уже нет – экономим, как можем. – Он полез в сейф, откуда начал выкладывать на стол многочисленные канцелярские папки.

– Я думаю, что нужно смотреть всех без исключения, – сказала я. – Ведь вполне может быть, что какой-то бывший танцовщик, выйдя на пенсию, остался здесь работать на другой должности, но навыков своих от этого не растерял.

– Согласен, – сказал Васильев, и мы приступили к изучению папок.

Директор же, воспользовавшись этим, начал обхаживать Краснова, что-то шепча ему и молитвенно прижимая руки к груди.

По мере составления списка Васильев отправлял своих подчиненных сразу по нескольким адресам, а мы смотрели дальше. Взяв в руки очередную папку, я увидела надпись на ней и хмыкнула:

– Это же надо, какая злая ирония судьбы! Танцовщик с фамилией Кривоножкин!

– Зря вы так! – заметил директор, отрываясь от разговора с вице-губернатором. – Очень неплохой был танцовщик! Первые партии он, конечно, не исполнял, но со временем мог бы, если бы сухожилие не порвал. После этого ему пришлось, конечно, уйти.

– А где он сейчас? – машинально спросила я.

– Корреспондент на телевидении, в отделе культуры, – ответил директор.

– Как же он смог туда попасть со своим образованием? – удивилась я. – У него же только хореографическое училище за плечами и больше ничего!

– Значит, сумел! – кратко ответил директор и отвернулся.

А вот Васильев выразился напрямую:

– Там тоже «голубизны» хватает!

Тут в кабинет зашел какой-то майор и доложил:

– По результатам опросов находившихся здесь на момент совершения преступления работников театра у всех есть алиби, потому что все друг друга видели.

Мы снова погрузились в изучение бумаг. Покончив с папками, мы взялись за план театра, отмечая на нем проданные места, данные о которых получили из кассы. Как выяснилось, почти все ложи третьего и четвертого ярусов остались пустыми, зато на галерке оказалось полно народу.

– А эти откуда там взялись? – удивился Васильев.

– Понимаете, – сказал директор, – это спонсоры купили билеты для учащихся хореографического училища, чтобы они...

– К последнему слову современного искусства приобщились! Мастерство, так сказать, переняли и модными веяниями прониклись! – съехидничала я и спросила: – И часто они у вас тут бывают?