Он быстро поправлялся, но был еще серьезно болен, когда 18 марта госпиталь накрыл огонь австрийской артиллерии. Итальянцы были убеждены, что австрийцы сделали это не случайно, а намеренно стреляли по госпиталю, ярко помеченному красным крестом, нарушая тем самым законы честной войны.

Руководство госпиталя, боясь повторного обстрела, эвакуировало раненых в другие больницы. Однако Муссолини был в слишком тяжелом состоянии, и его нельзя было перевозить. В «Военном дневнике» он писал, что остался один в госпитале в Рончи вместе с двумя врачами, сестрами и капелланом. Эмилю Людвигу он, однако, рассказал, что кроме него там находилось еще двое пациентов. Представляется довольно странным, что если было возможно доставить его в Рончи на броневике сразу после ранения, то почему нельзя было перевозить его 24 дня спустя, когда состояние стало гораздо лучше. Возможно, просто не оказалось подходящего транспорта, и нет никаких оснований сомневаться в правдивости этой последней записи в «Военном дневнике». 15 июня 1917 года демобилизованный из армии Муссолини явился в редакцию «Иль пополо д'Италия» в Милане, опираясь на костыли. Вскоре он с ними расстался и мог нормально работать. Теперь он был человеком, пролившим кровь за свою страну, героем войны, которого никто больше не мог упрекнуть в лицемерном уклонении от военной службы. И он начал гражданскую жизнь с того, что провозгласил в прессе кампанию за войну до победного конца, за дальнейшие жертвы, за искоренение пораженчества и пацифизма.

Вмарте 1917 года русская революция сбросила царизм и Россия стала демократической конституционной республикой. Либералы в странах-союзницах радовались, что им не надо более испытывать моральные муки от союза с царской Россией. Сестра Муссолини, Эдвига, выразила широко распространенное мнение, написав ему о своей радости, что война стала полностью прогрессивной: «либеральная Англия, якобинская Франция и воссоединенная Италия» больше не состоят в союзе с царскими казаками и режимом, ссылающим инакомыслящих в Сибирь. Через месяц после русской революции Соединенные Штаты Америки вступили в войну на стороне союзников, завершив демократизацию коалиции.

Немецкий кайзер, понимавший, что проигрывает войну главным образом из-за эффективной блокады союзников, в декабре 1916 года предпринял попытки к переговорам о мире. Правительства стран-союзниц отказались вступать в подобные переговоры. Придерживаясь либеральных воззрений, общих для всех, от Дэвида Ллойд Джорджа и Жоржа Клемансо до Масарика и американского президента Вудро Вильсона, они подчеркнули, что эта война не должна походить на войны XIX века, которые заканчивались миром и спустя несколько лет вспыхивали вновь. Это должна быть «война заокончание всех войн», война, которая «обезопасит мир для демократии», война, которая дарует право на самоопределение всем угнетенным народам Центральной Европы.

3 августа 1917 года Муссолини опубликовал в «Иль пополо д'Италия» статью под заголовком «Австрия должна быть уничтожена», подражая призыву Катона, провозгласившего две тысячи лет назад в Древнем Риме: «Delenda est Cartago» («Карфаген должен быть разрушен»). Он требовал, чтобы после победы в войне Австро-Венгерская империя должна прекратить существование и народам Богемии, Трансильвании, Италии и Боснии должны быть дарованы свобода и независимость. Весь следующий год он неоднократно повторял лозунг «Delenda Austria».

Тем временем германское правительство всячески поощряло любые антивоенные выступления социалистов-интернационалистов повсюду, за исключением Германии. Они облегчили Ленину возвращение из Швейцарии в Россию через Германию в так называемом «пломбированном вагоне». Ленина сопровождала небольшая группа настроенных против войны социалистов, в которую входила и Анжелика Балабанова. По приезде в Петроград Ленин начал активную пропагандистскую кампанию против нового либерального правительства, предлагая хлеб голодным городским рабочим, землю помещиков крестьянам и мир находящимся на фронте солдатам. Предложение мира оказалось самым действенным. Русская армия несла тяжелые потери. Толпы солдат дезертировали и возвращались домой, в свои деревни, иногда при этом расстреливали офицеров. В июне 1917 года буржуазное правительство Александра Керенского по просьбе западных союзников приказало начать наступление против немцев. Этот шаг обошелся дорого: количество дезертиров резко возросло.

На изонцком фронте в июне Кадорна также начал наступление. И снова, после некоторого первоначального успеха, оно захлебнулось. Итальянцы потеряли 24 000 убитыми и ранеными и 2000 пленными. Итальянские социалисты усилили свое противодействие войне, хотя их пропаганда в газетах, в том числе в «Аванти!», была ограничена цензурой. В палате депутатов Тревес провозгласил лозунг «Будущей зимой ни одного человека в окопах!», подхваченный всеми социалистами.

Папа Бенедикт XV с самого начала войны подчеркивал, что католическая церковь должна соблюдать строгий нейтралитет по отношению к двум воюющим блокам. В августе 1917 года он выпустил воззвание к обеим сторонам, призывая их к миру, намекая, что Австрия вполне могла бы уступить итальянскую территорию Италии, и подтверждая, что католиков обеих армий, союзнической и держав Центральной Европы, нельзя винить за выполнение своего долга.

Муссолини в «Иль пополо д'Италия» упорно проводил кампанию против преждевременного заключения мира, за войну до полной победы. Он требовал более активного проведения военных действий, утверждая, что храбрых фронтовиков предают слабые, неумелые действия правительства; клеймил позицию Тревеса и папы. Настаивал на интернировании всех иностранцев вражеской национальности и конфискации их имущества, которое должно было пойти на увеличение пенсий искалеченным ветеранам войны, а также вдовам и сиротам павших за родину итальянцев. Требовал, чтобы правительство предприняло жесткие меры против нерадивых чиновников, против всех, кто наживается на войне, против предательской деятельности социалистов, против представителей Ватикана, выступающих с антивоенными заявлениями. Аналогичную кампанию развернул во Франции Клемансо, а в Британии такую же по духу, но грубую и вульгарную по форме — Горацио Боттомли и журналисты лорда Нортклифа в «Дейли мейл» и других его газетах.

Под давлением Муссолини и его сторонников правительство вынуждено было интернировать нежелательных иностранцев. Для Муссолини это оказалось еще и выгодным по личным мотивам, так как Ида Дальцер, как жительница Трентино, была австрийской подданной. Она была арестована и интернирована в Касерте, что временно остановило ее преследования Муссолини. Однако нет никаких доказательствтого, что он сам, как утверждали его враги, договорился об этом с властями или что именно для решения этой сложной проблемы он затеял кампанию в газете об интернировании иностранных подданных.