На некоторых листах были изображены довольно странного вида здания, а, судя по масштабу, площадь они занимали огромную.

— Никого из интересных людей не встретил? — спросил Эллери.

— Только парней из управления полковника Спринта. Рабочие на разговор не шли. Может, стеснялись.

Эллери, нахмурившись, продолжал разглядывать сделанные отцом зарисовки.

— Видели бы они, что я делаю, мой труп сейчас лежал бы на дне этого мраморного бассейна. — Инспектор поднялся и, забрав у сына листки, спрятал их в карман.

В этот вечер перед ними поднялся «золотой занавес». Начало этому положил конверт, который им принес на подносе ливрейный лакей. В нем лежала карточка из дорогой бумаги с монограммами. На ней женской рукой был написано, что инспектор Ричард Квин и мистер Эллери Квин приглашаются в семь часов вечера на коктейль, за которым последует ужин. Форма одежды — неформальная. Под текстом приглашения стояла подпись Карлы Бендиго. Был там и постскриптум, в котором «королева» писала, что о Квинах она много слышала от своего деверя Абеля Бендиго, а также извинялась, что у нее не было возможности встретиться с ними раньше.

Едва они успели дочитать приглашение до конца, как опять появился их слуга, который принес темно-синий двубортный костюм, черные ботинки, новые черные носки и шелковый галстук консервативного синего цвета. Прежде чем инспектор презрительно фыркнул, Эллери принял от слуги одежду и отпустил его.

— Примерь, отец, — предложил он. — Похоже, костюм не твоего размера. Так что у тебя будет причина появиться на ужине в своем.

Но одежда пришлась инспектору впору. И даже ботинки.

— Ну ладно, мудрец, — проворчал инспектор. — Черт возьми, да кем же они себя считают?!

В пять минут восьмого Эллери, одетый в свой лучший серый костюм, и инспектор, неловко чувствующий себя в чужой одежде, вышли из апартаментов и поднялись на верхний этаж.

Там было полно охранников. Командовал ими молодой офицер. Взяв у Квинов приглашение Карлы Бендиго, он долго рассматривал его, затем отступил в сторону и взял под козырек.

Инспектор и его сын шли по анфиладе комнат с таким чувством, что вот-вот их заставят снять обувь и дальше ползти на животе.

— Этот Кинг Бендиго совсем спятил, — проворчал Эллери.

— Что? — нервно переспросил его отец.

— Надеюсь, отпечатков пальцев он с нас снимать не будет. Как-никак мы же на него работаем.

Наконец они вошли в зал приемов, заставленный скульптурами из бронзы и мрамора, гигантскими хрустальными канделябрами и мебелью в стиле итальянского барокко. В конце зала, возле распахнутых огромных двойных дверей, стояли лакеи в ослепительно белых перчатках.

— Инспектор Квин и мистер Эллери Квин, — громко объявил один из них.

Квины вошли в соседний зал и замерли на месте.

— Ничего себе междусобойчик, — пробормотал инспектор.

Навстречу к ним быстрым шагом шла похожая на кинозвезду очень красивая женщина. Никакая цветная пленка не смогла бы передать ослепительной белизны ее зубов, ярко-рыжего цвета волос и изумрудной зелени глаз. На ней было пастельно-зеленое вечернее платье, доходящее до колен, с довольно откровенным декольте.

Несмотря на белую кожу, она все же не северянка, тайком разглядывая ее, подумал Эллери. У нее черты женщины Средиземноморья.

В ней чувствовалась стать, походка ее была грациозной. Это была плоть от плоти тициановская женщина. Настоящая королева.

— Добрый вечер, — пожимая инспектору руку, произнесла красивым контральто Карла Бендиго. Выглядела она на тридцать с небольшим. — Рада видеть вас. Простите, что не смогла встретиться с вами раньше.

— Мадам, глядя на вас, я готов простить вам все, — отозвался инспектор Квин.

— И быть вознагражденным за учтивость! — улыбнувшись, воскликнула миссис Бендиго. — А вы мистер Квин?

— У меня нет слов, — произнес Эллери.

Он заметил, что в ее бездонных глазах затаилась холодная тень печали.

— Меня всегда восхищала способность американских мужчин делать комплименты, — засмеялась миссис Бендиго. — Они у них такие бесхитростные! — И она повела их по залу.

Кинг Бендиго огромной глыбой стоял возле мраморного камина и молча слушал, о чем говорят Абель и трое мужчин. Несмотря на длинный рабочий день, владелец острова выглядел свежим и подтянутым. Макс, придворный шут, находился неподалеку. Огромными лапищами он брал со стола канапе и отправлял их себе рот. Время от времени, по-зверски работая челюстями, шут, как верный пес, поглядывал на своего хозяина.