— Привет, милая. — Роджер рассеянно поцеловал ее. — Как прошел день?

— Медленно, — ответила Кэролайн, вешая пальто и возвращаясь на кухню. — А у тебя?

— Тоже. — Он открыл банку с помидорами. — Судья Васко слег с гриппом, так что аргументы по спорному контракту, которые я готовил для Билла, не потребуются как минимум неделю. А Сэм и Карлетон в дебрях корпоративного Делавэра охмуряют каких-то важных клиентов.

— По крайней мере, тебя не гоняют, как обычно, — заметила она.

— Что весьма кстати, учитывая, сколько времени я провел, звоня в бюро, — немного недовольно сказал он. — Оказалось, что у них в записях нет никого, кто соответствовал бы описанию девочки.

— Знаю. — Кэролайн глянула в открытую поваренную книгу и достала из холодильника кусок чеддера. — По мужчине у них тоже ничего нет.

Роджер поднял взгляд; по лицу его пробежала тень удивления и, кажется, даже уважения.

— Ты тоже туда звонила?

Она кивнула.

— Я также проверила сайты новостей, чтобы узнать, нет ли чего-нибудь, что может быть связано с синяками у нее на шее. Но ничего не нашлось.

Он хмыкнул.

— В обед я доехал на метро до Сто третьей улицы и прошел наш вчерашний маршрут в обратном направлении, — сказал он. — Я не смог попасть в переулок — калитка была закрыта, — но ничего необычного не заметил.

Кэролайн выбрала нож и стала резать сыр.

— Будто и не было ничего.

— Да уж, — согласился Роджер. — Хотя кое-что интересное я все же узнал. Похоже, прошлым вечером было крупное аварийное отключение энергии на Морнингсайд-Хайтс. В западной части, у Риверсайд-парка.

— Насколько большое? — нахмурилась Кэролайн.

— Келли говорит, что вокруг его дома на Сто пятнадцатой все было темно. — Он помолчал. — Во всяком случае, после мощной вспышки.

— Вспышки?

— Да, — сказал Роджер. — Он сказал — все фонари, будто разом взорвались.

— А что говорят энергетики?

— Обычная демагогия, — сказал Роджер. — Превышение нагрузки, перегрузка кабелей, белки перегрызли, а может, виновата стройка на Бродвее.

— Ты думаешь, это может быть как-то связано с нашим случаем? — спросила Кэролайн.

— Хотелось бы, — сказал Роджер. — Но есть три проблемы. Во-первых, это не похоже на то, что мы видели, так что не ясно, какая тут связь. Во-вторых, отключение на Морнингсайд случилось почти за час до того, как начали капризничать наши фонари. И в-третьих, остается непонятным, почему отключился свет на улице, а в домах остался.

Кэролайн поморщилась.

— Значит, мы вернулись в исходное положение, — сказала она. — У нас есть дикая история без единого доказательства. Кроме пистолета, — поправилась она. — Куда ты его дел?

— Сунул вчера в ящик для хлама, — сказал он. — Под твой вязаный коврик.

Она вспомнила, что уже год не прикасалась к рукоделию, и слегка покраснела. Надо или снова заняться своим хобби, или избавиться от этих вещей.

— Все это напоминает истории о привидениях у костра, — сказала она. — Ты когда-нибудь рассказывал такие?

— Не-а, — сказал Роджер. — Но если она привидение, то весьма тяжелое.

— О, они бывают весьма внушительными, — заверила Кэролайн. — Помню одну историю о парне, который познакомился с девушкой на танцах в университете и одолжил ей свитер по дороге домой.

— Кэролайн…

— В общем, — продолжала она, не обращая внимания на мужа, — на следующий день, когда он пришел к дому, до которого проводил ее…

— Кэролайн! — резко произнес Роджер.

Вздрогнув, она умолкла, непроизвольно сжавшись. Что она такого сейчас сказала?

Роджер смотрел в пустоту; шея его внезапно напряглась.

— Слушай, — тихо сказал он.

Кэролайн наморщила лоб, затаив дыхание и напрягая слух.

И тут она услышала. Тихое постукивание, исходящее со стороны гостиной.

Такой звук, будто кто-то барабанит костяшками пальцев по стеклу.

— Думаю, — голос Роджера звучал неестественно небрежно, — что мы не одни.

Он направился к гостиной. Кэролайн взглянула на нож, который держала в руке, затем положила его рядом с сыром и пошла следом.

Войдя, она увидела, что Роджер неподвижно стоит посреди комнаты, вперив взор в балконную дверь. Там, на балконе, тонким силуэтом на фоне темнеющего неба и огней города, стояла и смотрела на них та самая девочка, одетая в ту же лоскутную тунику и трико.

Глубоко вдохнув и с шумом выдохнув, Роджер прошел через комнату, вынул палку из направляющей и открыл дверь.

Девочка слегка поклонилась.

— Можно войти? — спросила она. Голос был низкий, гортанный, с каким-то неуловимым акцентом.