— Тебе долго служили пленные из нашего народа. Ты знаешь обычаи, — довольно ответил алькасар.

— Забирай его! — скомандовал Илия Кобаго.

— Ты не спросил, согласен ли я? — обернулся к нему маг, — Мне корсар безопасность не обещал. Ты знаешь, что могут означать «извинения».

Но все было уже решено за него. Далатцы выхватили сабли и направили арбалеты на кучку камоэнсцев, что оказались окруженными на палубе. Напряжение достигло максимума, в воздухе запахло смертью.

— Бросайте мечи, сэноры, или перебьем всех! Откупимся магом, неужели хотите умереть?! — закричал Илия Кобаго.

— Подлец, ты предал нас! — Фредерико Альберти, стоявший ближе всех к Илие не выдержал и наполовину обнажил меч.

Кобаго отреагировал мгновенно. Брошенный нож вонзился в лицо Альберти, в его здоровый глаз. Честный парень, вступившийся за своего старшего товарища, умер мгновенно, лезвие вошло по рукоять.

— Не надо глупостей, сэноры! — предупредил Илия схватившихся за мечи камоэнсцев, — Вы хотите домой, или нет?

— Ладно, забирай мага. Не хватало нам еще перебить друг друга из-за него, — «разрешил» Марк де Мена.

— Пабло? — не выдержал Луис де Кордова.

Гальба-младший молчал. Далатцы, сразу же нацелившие на мага арбалеты, махнули ему — дескать, иди к борту.

— Прощайте, сеньоры. В любой случае, мы еще увидимся, — кивнул камоэнсцам маг, — Луис, Кармен Феррейра знает, кому я передаю последний привет.

Гийом шагнул к довольному улыбающемуся алькасару. Поэт кинулся к нему.

— Черт возьми, я вас не оставлю!

— Не глупите, де Кордова, — попытался остановить его Гальба-младший.

— Кто-то должен спасти честь Камоэнса, — с вызовом посмотрел на его Луис и сплюнул на палубу.

Перелезая вслед за алькасаром через борт, маг и поэт слышали мерзкий голос Илии, что притворно вздыхал:

— Бедный парень. Зря он разозлил корсара — подставился под удар. Мы не смогли его спасти. Забудем о плохом, сэноры, я довезу вас до Карсолы, а оттуда до Мендоры два дня пути.

Гийом и Луис, сидя в шлюпке, смотрели на удаляющуюся каравеллу, видели, как за борт выбросили Фредерико Альберти. Тело, облачено в доспех, камнем пошло ко дну.

Невезучий картежник так и не успел порадовать сурового дядю рассказами о подвигах, наградами и званием капитана. Простой и открытый парень — переживший три страшных битвы — погиб от руки предателя. Он — дважды видевший рядом смерть — умер слепым, словно Илия испугался его взгляда.

— Прощай. Фред. Ты был хорошим человеком, — вздохнул Гийом.

Как всегда, в такие моменты у него не находилось слов. Те, что вертелись на языке, были слишком мелки, лучше молчание.

— Сочини ему эпитафию, Луис, — попросил он, — у тебя получится.

Де Кордова, чувствовавший себя разбитым, обесчещенным и невероятно усталым, хотел сложить строчки о герое, о чести и предательстве, но вместо этого произнес следующее: Так же, как моряки море себе выбирает Гавань, чтобы развлечься. Бурное море живых. Так же, как моряки море себе выбирает Гавань, чтобы умереть. Горькое море ушедших.

— Думаю, ему бы понравилось. Фред был скромным и трепетал перед твоими стихами, — после долгой паузы сказал Гийом.

— Что ждет нас? — спросил поэт.

— Не знаю, — ответил маг, — Ведь знаешь, как в песне:

Бейлер-бей Сеяты и родной брат султана Ибрагима оказался приятным в обращении человеком. Хамди был молод — ровесник Луиса — но на лице его явственно чувствовалось печать власти. Гордость и самомнение человека, предки которого ведут происхождение от Дракона — основателя Алькасара.

Султанцы не чинили обид магу и поэту, лишь у каюты Хамди Джайхар остановил их.

— Оружие, — он указал на меч Луиса, — И доспехи тоже сними, здесь они тебе, шах, ни к чему.

Мрачный Луис нарочито медленно освободился от шлема и лат. Видя, с каким проворством подбежавший корсар схватился за отложенный меч, поэт понял, что своего оружия ему уже не видать. Прежде чем его успели остановить, он выкинул за борт половину доспеха.

— Не хорошо, — добродушно усмехнувшись, погрозил ему Джайхар.

Гийома это замешательство чуть успокоило. Луиса назвали «шахом» — это был хороший знак. Шах — высшее именование для неалькасарской знати. Значит они почетные пленники.

— Гийом, — взволнованно прошептал де Кордова, — Половина корсаров не алькасары — северяне!

— Ничего удивительного, — пожал плечами маг, — Для пленника-раба отречься от прошлой веры и отдать себя во власть Вечного Пламени единственный способ получить свободу, кроме баснословного выкупа. Вот и грабят северяне в халатах берега Камоэнса, Остии и Далации. У Джайхара отец, наверняка, из камоэнсцев, потому-то он так хорошо и язык знает.