Поппи проводила ее удивленным взглядом.

– Стар, ты куда?

Дверь закрылась.

На улице было темно и холодно. На Стар не было ни сапог, ни куртки. Только кроссовки, комбинезон и легенький свитер.

Открыв дверь, Поппи увидела, как девочка вскарабкалась на сугроб и исчезла из виду.

– Стар, вернись домой! – крикнула Поппи. Но Стар не появилась.

– Мисси, сейчас же надень куртку и поищи ее! – велела Поппи.

– С ней все в порядке. Она пошла к дереву Хезер.

– Что еще за дерево Хезер? Где оно? Иди и приведи ее домой. Я же не могу за ней поехать.

Поппи сняла с вешалки куртку Мисси и подала ее девочке.

– Надень сапоги! Захвати куртку и сапоги Стар. Мисси взяла одежду в охапку и вышла на улицу.

Поппи включила фонарь во дворе. Мисси поднялась на вершину холма и скрылась за ним в темноте, а Поппи сидела в дверях, беспомощно ожидая возвращения девочек.

Одна минута прошла или пять, Поппи не знала. Но наконец в свете фонаря появилась Мисси. Поппи едва сдержала слезы, увидев, что за Мисси идет Стар. Когда Стар приблизилась к ней, обняла девочку и, прижавшись лицом к ее шелковистым волосам, тихо заплакала:

– Стар, пожалуйста, больше никогда не пугай меня так.

– Дереву Хезер было очень одиноко. Я хотела сказать ему, что я о нем помню.

– Прошу тебя, больше никогда из дома не уходи. Если с тобой вдруг что-нибудь случится, я не смогу тебе помочь.

«Я не смогу тебе помочь», – эта мысль преследовала Поппи всю дорогу до дома. Она все еще не могла удержать слезы беспомощности. У самого дома фары высветили ржавую развалюху Бака Киплинга, теперь уже принадлежавшую Гриффину Хьюзу.

Объехав пикап, она остановилась, выдвинула подъемник и опустилась на коляске на землю. Ее немного утешило только то, что она уже была на пандусе, когда Гриффин выскочил из пикапа и подбежал к ней.

Поппи едва на него взглянула. Когда он потянулся, чтобы распахнуть перед ней дверь, она сердито махнула рукой, отворила ее сама и вкатилась в прихожую. Оттуда она проехала прямо к коммутатору.

Гриффин прошел за ней следом.

Поппи на него не смотрела – она знала, что глаза у нее еще красные от слез. Гриффин стоял, засунув руки в карманы джинсов. Она видела это боковым зрением.

Медленно, с усилием Поппи подняла голову. Когда их глаза встретились, внутри у нее все клокотало. Зачем ты здесь? Разве ты так ничего и не понял? Почему ты не оставишь меня в покое? – пронеслось у нее в голове.

Она не произнесла ни слова. Просто смотрела ему в глаза. И ему хватило наглости заявить:

– Весь твой вид говорит о том, что тебе нужен рыцарь на белом коне в сияющих доспехах.

Поппи взорвалась:

– Ты что, себя, что ли, имеешь в виду? Я… так не думаю. К тому же я все равно не могла бы взобраться на лошадь, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Я не могу подняться даже на маленькую горку. Я не могу ходить на лыжах. Не могу танцевать, бегать или даже просто пройтись по улице. И уж конечно, я не могу как следует позаботиться о детях. Вот почему их у меня никогда не будет.

– Ты поэтому плакала?

– И поэтому, и по другим причинам. Причин у меня предостаточно. Моя лучшая подруга в тюрьме, ее дети страдают без нее, ее муж остался один накануне самых важных для его бизнеса недель в году. Я бы с радостью помогла Мике с детьми собирать сок. Но я никому ничем не могу помочь. Я просто ненавижу это кресло!

Гриффин выждал какое-то время, а потом спросил:

– Хочешь поцелуй?

– Вот еще, не хочу!

Он достал из кармана шоколадную конфету в яркой обертке, на которой было написано «Поцелуй», и протянул ей.

Она притворилась, будто с самого начала знала, что он имел в виду.

– Я их тоже покупаю у Чарли. Дюжина поцелуев за десять центов.

Положив конфету обратно в карман, Гриффин отошел вглубь комнаты. Перед камином стоял длинный диван, на который он и уселся.

– Всем нам иногда хочется пожалеть себя.

– И когда же у тебя бывают такие моменты? – спросила она.

– Например, когда я вспоминаю, как одна нечаянная фраза привела сюда агентов ФБР. Я думаю, ты догадалась. Мой брат – агент ФБР. Он как раз занимается нераскрытыми делами. Вернувшись в октябре из Лейк-Генри, я зашел к нему в офис и не мог оторвать глаз от фотографии Лайзы, которая висела у него на стене – так она похожа на твою подругу. Извини.

Его признание потрясло Поппи.

– О боже, – наконец прошептала она, – какими страшными были эти два дня!

Гриффин молчал.

– Что? Не можешь найти слов в свое оправдание?

– Как же мне хочется обнять тебя! Только не знаю, хочешь ли этого ты?

– Я не нуждаюсь в объятиях, – сухо ответила она.

– Я и не говорил, что нуждаешься. Но, может быть, хочешь?

Конечно, ей этого хотелось. Уже так давно ни один мужчина не обнимал ее, по крайней мере по-настоящему – так, чтобы она могла почувствовать себя как за каменной стеной.