Павел Кузьменко
ЗАРЕ НАВСТРЕЧУ
И вот уже третий год подряд космический звездолет "Заре навстречу" настойчиво удалялся от Солнца. За это время романтическая надпись по его левому борту несколько поистерлась от столкновений с метеоритами, астероидами, мусором и прочей небесной мелочью, различались лишь отдельные буквы: "За...е...в...ечу", что несколько напоминало "Изувечу" и, во всяком случае, не обещало ничего хорошего. В космосе, как говорит опыт, нужно быть готовым ко всему.
Космический будильник, болтавшийся, как бобик, на цепочке над ухом борткомандира полковника Агапова, натужно поперхал и сказал человеческим голосом: "Доброе у..." Не получилось. "Доброе у... доброе у... доброе у...", переходящее в отвратительный ультразвук. Полковник могучей рукой поймал будильник и задушил.
– Кто на стреме?
– проворчал командир и, дернув одеяло с бортинженера Булатова, поплыл в рубку.
– Вставай, картошку чисть!
– крикнул командир, обернувшись, и канцелярские скрепки, державшие одеяло на худеньком Булатове, веселыми мухами разлетелись по спальной каюте.
"На стреме", как звездоплаватели между собой называли вахту у пульта управления и связи с Землей, никого не было. Правда, корабль двигался в автоматическом режиме, а последними передачами из ЦУПа были новогодняя шифрограмма, которую тут же выкинули, так как к ней забыли приложить дешифратор, и радиограмма Нинке Кузиной от мужа. Но все равно, будет когда-нибудь порядок в этой экспедиции или нет?!
Полковник Агапов нажал кнопку сигнала чрезвычайной тревоги, сработавшую с третьего раза. На зов явилось помятое существо - бортрадист Шурик Ямай-ко с очень красивым голубым в розовую прожилку фингалом вокруг глаза.
– Товарищ командир, разрешите доложить. Вчера между 18 и 24 часами по бортовому времени бортмеханик Шустер, причинив мне тяжкие телесные повреждения, получил со склада 500 грамм препарата С-14 и заперся с бортпроводницей Кузиной в кают-компании для совершения развратных действий.
Препаратом С-14 тут называли самогон для очистки контактов и окуляров, на производство которого шла вся продукция оранжереи и половина тепловой энергии корабля, поскольку выданный на Земле спирт был выпит еще в первые два дня.
– Убью гада, - пообещал борткомандир.
– Вот когда-нибудь возьму и убью. Сколько ему уже аресту набирается?
– Один год, четыре месяца и десять дней.
– Запиши еще пятнадцать суток. Да по всей форме! Не как тогда.
– А-а, э-э...
– Себе наградной выписывай. "За личное мужество". Иди умойся, а то смотреть противно. А мне тут эксперимент по программе произвести... Это самое...
Агапов бессмысленно пощелкал тумблерами никелированного французского аппарата, который поставили в последний момент и назначение которого не было известно ни одному из членов экипажа. Ямайко, удивившись в никель на свою опухшую рожу, с трудом протиснулся, громко стукнув ребрами, в умывальню, совмещенную с санузлом и камбузом.
Командир вздохнул, поскреб щетину подбородка и достал бортовой журнал. Последняя запись гласила: "16 февраля. Бортрадист Ямайко. Проводились визуальные наблюдения. В Кассипее, кажется, появилась какая-то лишняя звездочка. Нинка мылась в душе. А у нас в Поповке, когда девки шли на речку, то никогда так не хотелось сала нашего, хотя мать говорила, что раньше галушки ели каждый день".
Агапов задумался и вычеркнул слово "Кассипее". "Да, - подумал Агапов, глупо, конечно, поступили - тогда на орбите Марса выменяли у американцев всю муку на сигареты. Хорошо еще, потом у Юпитера немцев встретили. Они нам мучки отсыпали за Нинкину икону".
– Ай, сука, Булатов!
– раздался из умывальни визг бортрадиста.
– Да ладно, какие нежные. Жжет ему. Пора привыкнуть, - резонно возразил голос Булатова.
Агапов поморщился. Система кругооборота воды в корабле работала с перебоями. То есть иногда вовсе ничего не очищала. Нет, есть еще недостатки в конструкции.
Агапов написал в журнале: "4 апреля. Борткомандир Агапов. Проводились визуальные наблюдения. Отмечены ряд звезд и общий цвет космического пространства. Произведен плановый ремонт аппарата МХ-1228Р для производства препарата С-14. Самочувствие экипажа удовлетворительное. Никаких происшествий не случилось. Бортмеханику Шустеру объявлено 15 суток бортового ареста".
О склоненную лысеющую макушку командира пружиняще оттолкнулась босая пятка. Он посмотрел вслед. Бортпроводница Кузина, завернутая в вафельное полотенце, сверкнув худеющими формами, поволокла в камбуз хныкающего Зоричку.
– Факинг, кэп, - приветствовал мальчик командира.
– Бщжшлу су, уроды, поздоровался он с Ямайко и Булатовым.
Зоричка, ни дня не знавший земного тяготения, был сыном экипажа и бортпроводницы Кузиной. Он имел два года от роду и рос на одной картошке удивительно быстро форменным идиотом. Зоричка ушами улавливал радиосигналы со всей галактики, но избирательно - одни ругательства и больше ничего. Вообще-то в штатном расписании должности "бортпроводница" не было. Просто Нинка явилась на космодром проводить, иконой благословить. Ну, ребята уговорили.