Рассказывая эту историю, я не был бы столь многословен, если бы не уверенность, что процесс принятия научной общественностью столетие спустя теории осознанного сновидения имеет определенное сходство с ней — в каких-то деталях больше, в каких то меньше. История повторяется, меняется только масштаб события. В этом смысле мы работаем, бесспорно, в меньшем масштабе, случай же Дарвина и Уоллеса придает картине, как бы это точнее сказать, перспективу. Когда в конце 1980 года мое внимание привлекла статья «Взгляд внутрь осознанных сновидении», я был удивлен, наверное, не меньше, чем Дарвин, впервые прочитавший работу Уоллеса. В статье, напечатанной в малоизвестном британском журнале «Зеркало медицины», описывалась работа, удивительно напоминавшая то, чем занимался я. Автор, талантливый английский парапсихолог Кейт Хирн, приводит краткий обзор своих исследований, проведенных в процессе работы над докторской диссертацией в университетах Халла и Ливерпуля при участии опытного осознанно сновидящего. Впоследствии я узнал, что этим помощником Хирна был особо одаренный исследователь Алан Уорсли. В течение года Уорсли провел 45 ночей в лаборатории сна, когда Хирн вел над ним наблюдения. За это время у испытуемого было 80 снов, в каждом из которых на ЭОГ остались отметки о движениях глаз, которые он делал, когда осознавал, что спит.

Сначала сходство между нашей работой в Стэнфорде и их в Ливерпуле показалось мне сверхъестественным. Но, поразмыслив, я пришел к выводу, что идея идентификации состояния осознанности во сне посредством движений глазами была очевидной для каждого, кто сколько-нибудь профессионально занимался психофизиологией сна и исследовал возможность обретения в них осознанности. Рассмотренные под таким углом независимые открытия переставали выглядеть не только сверхъестественными, но даже и неожиданными.

Единственное несовпадение состояло в том, что Хирн завершил работу над диссертацией за два года до меня. Но дело здесь в том, что хотя я и старался быть в курсе всех англоязычных публикаций, имеющих отношение к моей теме, мне ни разу, вплоть до момента завершения работы над диссертацией в 1980 году, не приходилось слышать ничего интересного кроме, может быть, невнятных слухов о Хирне и Уорсли. Возможно, кто-то подумает, что Хирн стремился поделиться своим открытием с научной общественностью. Ничуть не бывало. Из рассказов Уорсли я понял, что Хирн «хотел сначала еще кое в чем разобраться», а потом уж публиковать свои материалы25. В общем, до момента появления статьи никто, кроме нескольких специалистов, ничего о его работе не знал. Каковы бы ни были причины этого, но даже через шесть лет после завершения своей диссертации Хирн не обнародовал результаты своих опытов ни в одном широкодоступном издании.

Из-за скрытности Хирна, или, может, просто по стечению обстоятельств, мы в Стэнфорде вплоть до конца 1980 года ничего об английских изысканиях не знали. А к концу этого года мы уже самостоятельно достигли того, о чем писал в своей диссертации Хирн, и даже пошли дальше, так что ничего нового для себя в его труде не обнаружили. Если бы результаты опытов этого ученого были доступны для нас несколькими годами раньше, то это сэкономило бы нам массу времени и сил и сделало бы вклад Хирна в науку поистине огромным. Но этого не произошло. В результате в научном принятии осознанного сновидения опыты Хирна сыграли лишь незначительную роль. Сказав это, я хочу добавить, что у меня есть некоторые сомнения в том, что Кейт Хирн является тем новатором и энергичным исследователем, от которого стоит ждать новых открытий. Что касается Алана Уорсли, то он продолжает сотрудничать с Другими исследовательскими группами в Англии, проводя интересные эксперименты как в лаборатории, так и дома.26 И что бы он ни делал впоследствии, он навсегда останется тем, кому впервые удалось отправить послание из мира сновидении в мир реальный.

Мы рассмотрели историю исследования осознанного сновидения в лабораторных условиях вплоть до момента признания его научным миром. С тех пор общественный и научный интерес к нему продолжает расти. За последние несколько лет на эту тему были написаны десятки статей. Все это вызывает ощущение появления новой, крайне интересной области исследовании — мира осознанных сновидений.

Возможная связь между миром физическим и миром сновидений всегда волновала человечество. Об этом свидетельствует история, насчитывающая не одно тысячелетие. Однако проблеме сновидческой реальности, как и вопросам «Почему небо синее?» или «Что находится на обратной стороне Луны?», вплоть до недавнего прошлого пришлось ждать технологического развития, делающего возможным ее разрешение. Некоторый прогресс был достигнут и в психофизиологическом исследовании снов, но, как и в случае обычных сновидцев, этот метод имеет заметные ограничения.

Если исследователей интересовало, например, сопровождалось ли сообщаемое сновидцем перемещение взгляда соответствующим физическим движением глаз, то они сталкивались с множеством проблем. Во-первых, необходимо было заметить движение глаз сновидца, что теперь достаточно просто сделать с помощью ЭОГ (электроокулограммы). Затем нужно было пронаблюдать за глазами сновидца на протяжении всего БДГ-периода, ожидая (и в этом основная сложность) пока он случайно не совершит четкую последовательность движений глазами. Такая последовательность очень редко носила необычный характер, как, например, в случае сновидения о пинг-понге (глава 3), и впоследствии она могла быть определенно идентифицирована сновидцем и связана со сновидением. Среди многих тысяч попыток, имевших место в течение последних десятилетий исследования сна и сновидений, такие случаи можно пересчитать по пальцам. Если смысл опыта сводится к ожиданию подобных результатов, то экспериментатору потребуется масса времени, прежде чем испытуемый случайно сделает то, чего от него ожидают.

Рассмотрим еще один пример, подтверждающий, что успех таких исследований ограничивается не только внимательностью экспериментатора. Предположим, что нашего исследователя интересует, проявляет ли мозг повышенную активность (измеренную с помощью ЭЭГ— электроэнцефалограммы) в связи с поставленной умственной задачей, например, пением или счетом. В бодрствующем состоянии у большинства правшей во время пения активизируется правое полушарие мозга, а во время счета — левое. Сможет ли исследователь дождаться случая, когда испытуемый запоет и начнет считать в одном и том же неосознанном сновидении? И как он сможет определить, что испытуемый делает в данный момент?