Мне стало не по себе от такой перспективы. Я представил себя лежащим на хирургическом столе, освещенным яркой бестеневой лампой. Вокруг суетятся врачи и сестры в зеленых халатах, шапочках и марлевых повязка. И каждый норовит заглянуть в мой разверстый живот. Н-да… Есть расхотелось окончательно.

– Я и не слышал о таком оружии, – признался я.

– А оно и не существует, – сказала Лоя серьезно. – Официально – не существует.

– Это как же? – Я отодвинул в сторону тарелку и подпер щеку кулаком: – Мне, между прочим, этим несуществующим оружием вчера в живот ткнули.

Лоя поставила кружку с недопитым кофе на стол и крепко обхватила ее обеими руками.

– В Аду исследованиями в области медицинской нанотехнологии начали всерьез заниматься лет десять тому назад. Поначалу направление казалось перспективным. Вместо того чтобы проводить полостную операцию, достаточно ввести в пораженное место необходимое число запрограммированных соответствующим образом нанороботов. И все. Остальное эти крохи сделают сами. Но оказалось, что существует ряд проблем, решить которые не удалось по сей день. Об одной из них я уже сказала – это ограниченное время существования нанороботов в организме. Другая – высокая избирательность действия медицинских нанороботов. Нельзя дать нанороботу команду вроде: «Посмотри-ка, что там не в порядке и исправь все отклонения от нормы». Программа на лечение должна быть очень четкой, индивидуальной для каждого случая. Третья проблема – цена. Как ни старались наши специалисты, они так и не смогли удешевить медицинскую нанотехнологию настолько, чтобы сделать ее общедоступной. В настоящее время в Аду медицинские нанороботы используются только в крайне тяжелых случаях. Например, при лечении некоторых особо тяжело поддающихся обычной терапии форм рака.

– Выходит, медицине нанороботы не по карману. – Я усмехнулся и качнул головой: – Зато у спецслужб финансирование отменное.

– Если бы вчера тебе действительно распороли живот, то для того, чтобы зашить рану, потребовалось бы в сотни тысяч раз больше нанороботов, чем для того, чтобы симулировать ранение. Кроме того, спецслужбы Ада не используют оружие, созданное на основе медицинских нанороботов. У нас это запрещено законом. Тот, кто напал на тебя…

– Был ангелом, – закончил я. – Я успел рассмотреть его лицо перед тем, как он ударил меня. Он был переодет бродягой и даже щетину себе наклеил, но такие черты лица, как у него, могут быть только у святоши.

– Ангельский лик, – презрительно усмехнулась демоница.

– Что-то вроде того, – согласился я. – Сначала он хотел посадить на меня «жучка», но сработала сигнализация в телефоне…

Я прикусил губу и задумался. Что-то не складывалось.

– «Жучка» мы тоже нашли. – Лоя заменила капсулу в приемном устройстве ноутбука. На экране появилась тонкая загогулина, поросшая длинными волокнами, чем-то отдаленно напоминающая гусеницу. – Тоже интересное устройство. Действует по принципу моделирования поведения паразита. Зацепившись за тканевую основу, этот «жучок» начинает пробираться глубже, руководствуясь задачей, чтобы как можно большее число волосков-сенсоров было закреплено на ткани.

Я наконец понял, что мне не нравилось во всей этой истории.

– Какого черта этот святоша решил посадить на меня «жучка»? Я же коммерческий консультант торговой фирмы!

– Все тайное когда-нибудь становится явным, – философски изрекла демоница. – К тому же святошам давно известно, что фирма «Бельфегор, младший» служит прикрытием для наших агентов, работающих в Московии.

Вот это была новость!

– Какой же тогда смысл скрываться?

– Существуют определенные правила поведения, – объяснила Лоя, – нарушать которые не можем ни мы, ни ангелы. Они сложились еще в те времена, когда лишь отдельным представителям Ада или Рая удавалось попасть на Землю.

– И что же это за правила?

– Агент никогда не должен открыто заявлять, что он агент.

– То есть ты хочешь сказать, что и вы, и святоши, знаете агентов друг друга, работающих в Московии, но при этом делаете вид, что не замечаете деятельности чужих спецслужб? Верно?

– Нет, всех агентов Первого отдела безопасности Рая мы, конечно, не знаем, – покачала головой демоница. – Но большинство из них нам известны.

Я озадаченно потер пальцами виски. Может быть, у меня после мнимого ранения голова работала плохо, но, черт возьми, я никак не мог уяснить, в чем смысл работы спецслужб, если они знают практически о каждом шаге противника? А если так…

– Если так, то вы, полагаю, уже поинтересовались у святош, известно ли им что о Зифуле?

– Конечно, нет. – Лоя одарила меня всепрощающей улыбкой. По-видимому, с ее точки зрения я задавал совершенно глупые вопросы. – Мы не имеем права вмешиваться в чужую работу.

– Но какое же это вмешательство? – Я недоумевающе развел руками. – Вы просто просите поделиться информацией.

– Нет, – еще раз качнула головой Лоя. – Так делать не полагается.

Мне оставалось только снова развести руками. Я уже ничего не понимал. Я ношусь по городу, пытаясь что-то разузнать об исчезнувшем агенте Ада, при этом святоши испытывают на мне действие боевых нанороботов, а представители Спецслужбы Ада не могут даже неофициально переговорить со своими коллегами.

– Я все равно не понимаю, каким образом святоши узнали о том, когда и где я встречаюсь с полковником Малининым?

– Прослушка, – коротко ответила Лоя.

– Анс уверял, что мой телефон железно защищен от прослушивания.

– Есть еще телефон, по которому говорил с тобой полковник. Если он звонил тебе с Лубянки, то там у них все здание нашпиговано «жучками» святош.

– Пусть так, – не стал спорить я, хотя у меня и на сей счет имелись возражения. В частности, то, что полковник Малинин далеко не дурак, а потому не стал бы звонить с непроверенного аппарата. – Способ, каким святоша пытался посадить на меня «жучка», иначе как дурацким не назовешь. С этим ты хотя бы согласна?