Шарлин встала, собравшись уходить.

— Пойдем, Лини.

— В чем дело? Вам тоже не нравится моя музыка?

Шарлин в упор посмотрела на Шейн:

— Мне не нравится то, что ты с собой делаешь, Шейн Ты была такой милой девочкой — до тех пор, пока не поехала в Голливуд.

— Заткнись, Шарлин! Что ты в этом понимаешь! — огрызнулась Шейн.

Шарлин протиснулась мимо нее, Линн последовала за подругой.

— Зачем ты так? — вспылил Александр. — Это же одна из лучших маминых подруг!

Шейн вскинула подбородок, глаза ее гневно сверкали.

— Вот как раз затем… козел! Ну, ты познакомил меня со своей новой подстилкой. Теперь я могу идти?

— О Боже! Да! Убирайся!

Шейн резко развернулась, схватила бокал с подноса официанта и, подойдя к мужчине почти вдвое старше ее, смачно ущипнула его за ягодицы. Тот подскочил от неожиданности, но, увидев девушку, засмеялся, обнял ее за плечи и поцеловал взасос. Морин заметила у него на пальце широкое золотое обручальное кольцо.

— Прошу прощения, — сказал Александр.

— Она что… всегда такая?

— Почти.

Шейн переходила от одного мужчины к другому, приветствуя всех в такой же вульгарной манере. Чем больше Барбара игнорировала свою дочь, тем скандальнее та себя вела. В конце концов Шейн удалилась с мужчиной, которому на вид было лет двадцать пять и который был ближе ей по возрасту, чем все остальные.

— Это ее друг?

— Шейн не признает связи с одним человеком Она не успокоится, пока не вскружит головы всем мужчинам округа.

— Похоже, ты не слишком ее любишь.

— Мне надоело ее защищать. Шарлин права. С тех пор как она стала актрисой в Голливуде, у нее отказали тормоза.

Она сделалась совершенно неуправляемой.

— Она хорошая актриса?

— Снялась в паре эпизодов в двух фильмах и полтора месяца мелькала на экране в какой-то мыльной опере. В основном она берет уроки актерского мастерства, пения и игры на гитаре.

— Должно быть, это дорогое удовольствие?

— У Шейн все удовольствия дорогие… — Он вздохнул и повел ее к танцплощадке. — Ладно, забудь о ней. Я просто не думаю о ней, и все.

Пока они танцевали, Александр представил Морин другим парам. Морин все еще ломала голову над недомолвками Линн и Шарлин и необычным поведением Шейн. Неудивительно, что Мак жил отшельником. Техасцы — очень странные люди. Странные и своеобразные.

Когда музыка кончилась, Линн и Берт Бин стояли рядом с Александром и Морин. Линн представила Морин своего мужа.

— Очень рад с вами познакомиться, Морин, — сказал он, обаятельно улыбнувшись.

Линн хотела что-то сказать, но осеклась на полуслове.

— Александр, ты не говорил нам, что он будет здесь.

Александр обернулся к дому.

— Я и сам не знал, что он придет.

— Черт возьми! — усмехнулся Берт. — Ну и чудеса!

— Что такое? — Морин растерянно переводила взгляд с одного на другого.

Линн прошептала ей на ухо:

— Видишь вон того мужчину, около стеклянных дверей? Это Брендон Уильямс. Насколько я знаю, он впервые явился на вечеринку к Барбаре.

— Почему?

Лини фыркнула:

— Наверное, потому что Барбара его не приглашала.

Интересно, зачем она сделала это сейчас?

Александр знал ответ. Если все пойдет, как он задумал, то его мать сможет осуществить их общую заветную мечту — удвоить территорию «Хребта дьявола». Барбара пригласила Брендона, чтобы он вместе с остальными гостями стал свидетелем ее триумфа.

Барбара оставила кружок своих собеседников и подошла к Брендону. Морин смотрела, как очень высокий широкоплечий мужчина приветствует хозяйку. Они разговаривали друг с другом вежливо, но не более того — так ей показалось.

Падавший сзади свет озарял лишь силуэт Брендона. В отличие от других гостей он был без шляпы и в обычном деловом костюме. Только сапоги выдавали в нем жителя запада.

Александр подхватил Морин под руку.

— Я еще не показывал тебе сад. Там есть японский пруд с золотыми рыбками величиной с форель. Хочешь посмотреть?

— Конечно.

Они вошли в тускло освещенный сад. Любуясь цветами и живой изгородью, Морин рассеянно подумала, что здесь получились бы шикарные снимки. Она уже видела Битей в плиссированном платье от Оскара де ла Рента в белой викторианской беседке.