– Ничего удивительного. Нас, похоже, глушат.

– Глушат?.. Кто?

– Хозяева астероида.

– А?..

Ну что тут еще можно было сказать?

– Ага, – отозвался Пасти. – Слушай, Эрик, нас тут приглашают к диалогу. Если мы не отключим резервную частоту, то объясняться придется знаками.

– Ку! – рванул микрофон на себя Морин. – Что там у вас происходит?

– Полагаю, мы быстро со всем разберемся, – ответил Ку Ши. – До связи.

Щелчок.

– Они отключили связь на резервной частоте, – сообщил командиру Тротт.

– Грязь марсианская, – выругался сквозь зубы Морин.

Откинувшись на спинку кресла, он рукой прикрыл глаза, – яркий свет мешал думать.

– Ку сказал, что все в порядке, – Тротт посмотрел сначала на замершего в кресле командира, потом на Кромова, что-то сосредоточенно строчившего на листе бумаги. – Эй, – позвал негромко Эрик. – Что делать-то будем?

– Будем ждать, – произнес угрюмо Морин.

– Ага, – кивнул, не отрывая взгляд от кончика авторучки, Кромов.

Тротт недовольно поджал губы. Больше всего на свете Эрик не любил ждать и догонять.

Закончив писать, Джеймс перелистнул несколько исписанных страниц, нашел нужное слово, несколько раз прочитал его, чтобы не ошибиться при произношении, и только после этого смущенно кашлянул в кулак.

Увы, деликатная попытку бортинженера привлечь к себе внимание осталась незамеченной. Пришлось Кромову действовать более прямолинейно.

– Петр, – обратился он к командиру. – Можно задать вопрос?

– Давай, – не отнимая руки от лица, ответил Морин.

– Что такое астронюты?

Морин убрал руку, приподнял голову и удивленно посмотрел на Кромова.

– Так просто спрашиваю, – улыбнулся Кромов. – Для повышения общей эрудиции.

– Астронют – это любая деталь или прибор со списанного корабля, на котором имеется заводское клеймо, подтверждающее год выпуска, – объяснил Морин. – Чем древнее был корабль, тем более ценен снятый с него астронют. Особо ценятся астронюты с выбитыми на них названием и бортовым номером корабля. Если же корабль еще и чем-то знаменит, то астронют с его именем может стоить целое состояние.

– Да ну? – с сомнением прищурился Кромов.

– Знаешь историю «Дараборна»?

– Кто ж ее не знает, – усмехнулся Джеймс. – Один из первых рейдеров, отправленный семьдесят пять лет тому назад в Область Красного смещения, пропал без вести спустя год после начала экспедиции. Был обнаружен пять лет тому назад в районе Двойного провала.

– Это скорее не история, а легенда, – сделал необходимое уточнение Тротт. – «Дараборн» не видел никто, кроме якобы обнаружившего его капитана Ларни. А он такое потом рассказывал…

Эрик махнул рукой, давая понять, что историям капитана Ларни он в доверии отказывает.

– Легенда, говоришь, – усмехнулся загадочно Морин. – А знаете за сколько была продана с аукциона именная пластинка, снятая капитаном Ларни с центрального пульта управления «Дараборна»?

Никто не успел ничего ответить.

– Эй, на «Гале»! – прозвучал в отсеке бодрый голос Пасти. – Не заснули еще?

Тротт резво пробежался пальцами по клавишам пульта.

– По-прежнему нет изображения, Велло!

– А, это мы сейчас, изображение будет.

Не успел штурман это сказать, как на верхней экранной врезке появилось изображение.

– Ну, как теперь? – улыбнулся во весь экран Пасти, глядя в зрачок видеокамеры своего же шлема.

Он так близко придвинулся к объективу, что невозможно было рассмотреть интерьер помещения, в котором он находился.

– Есть картинка, – Тротт повернул верньер, добавляя изображению яркость. – А где Ку?

Пасти чуть отодвинулся в сторону. Выглянув из-за плеча штурмана, помахал рукой Ку Ши.

– Рабочих нашли? – спросил Морин.

– А как же, – улыбнулся Велло. – И не только их одних.

Ох, и не любил же командир, когда кто-то из его команды улыбался столь многообещающе, как сейчас Пасти. Хотел было Морин придать лицу строгое выражение, да вовремя сообразил, что высадившиеся на астероид разведчики все равно его не видят. Тогда он решил сыграть на интонациях голоса.

– Патрульный Пасти, доложите обстановку, – потребовал Морин таким омерзительно-начальственным тоном, что у него самого скулы свело, как от лимонной кислоты, а вздрогнувший от неожиданности Кромов проткнул авторучкой сразу три листа бумаги.