— Но почему именно эта картина?

— Вы ее видели?

— Понимаете, — нахмурилась Ларисса, — когда я в последний раз приходила к отцу, он буквально выставил меня из хранилища, заявив, будто не желает, чтобы я даже мельком взглянула на этот позор. И добавил, что подобные вещи непристойно показывать детям. Наверное, на картине была изображена обнаженная женщина.

— Да, и в весьма рискованной позе, полагаю, — кивнул Винсент. — Но мой клиент готов заплатить за нее полмиллиона фунтов.

— Сколько? Он что, не в своем уме?

— Нет, просто крайне эксцентричен и денег имеет куда больше, чем сможет потратить за целых три жизни.

— Вы смеетесь надо мной. Не слишком-то вежливо с вашей стороны при подобных обстоятельствах. Но чего и ждать от обманщика!

— Клянусь, у меня подобного и в мыслях не было, — вздохнул он. — Кстати, вы прекрасно его знаете. Это Джонатан Хейл, которому не терпится заполучить картину настолько, что он нанял меня для ее поисков. Теперь дело сделано. Она у вас. Уверен, что стоит мне обо всем ему рассказать, и он немедленно отправится к вашему отцу.

— Но зачем вам делать одолжение папе? Что за этим кроется?

— Если перестанете подозревать меня в нечестных мотивах и подумаете обо всем, что я вам тут наговорил сегодня, сами найдете ответ. Приходилось вам когда-нибудь горько сожалеть о своих поступках?

— Кроме встречи с вами?

Винсент залился краской, но все же не отступил:

— Разве вы сами не упоминали о том, как ненавидели отца за переезд в Лондон и теперь раскаиваетесь, что дурно с ним обращались?

— Вы сравниваете детские выходки с тем, что сделали со мной? — недоверчиво переспросила она.

— Нет, просто напоминаю: никто из нас не совершенен. И не всегда мы ведем себя так, как хотелось бы, наоборот, чересчур часто идем на поводу у своих ощущений. Я привык властвовать собой, Рисса. Господи, я даже имел глупость считать, будто вовсе обхожусь без всяких чувств, поскольку много лет прожил в ледяном царстве ненависти и равнодушия. Но потом встретил вас, и оказалось, что и я не застрахован от необдуманных поступков.

Глаза его снова загорелись знакомым золотым огнем, и этот огонь передался Лариссе. До сих пор ей удавалось никак не откликаться на его близость или по крайней мере удачно притворяться, но больше ей не вынести.

— Я вас выслушала. Теперь уходите, пожалуйста.

— Рисса, я люблю вас, и если вы отказываетесь верить всему, что бы я ни сказал, поверьте хотя бы этому.

Но Ларисса уже бежала наверх, туда, где можно запереться и спокойно поплакать. Лучше бы он не приходил. Лучше бы ей не слышать этих последних слов, которые отныне будут день и ночь звучать в ее ушах.

Вечером Ларисса не спустилась к ужину. На следующий день они с отцом возвращались в Лондон, поэтому она могла спокойно остаться в одиночестве под предлогом сборов в дорогу. Да и не стоит портить настроение окружающим своим кислым видом. Наверное, удача совсем отвернулась от нее, позволив ей оказаться в холле как раз в момент появления Винсента. А сама она, должно быть, совсем ума лишилась, если вместо того, чтобы вовремя сбежать, вступила в разговор.

Со временем она наверняка взяла бы себя в руки и стала вести прежнюю жизнь… Если бы не выслушала его чистосердечную исповедь. Теперь она знала не только самое худшее, но и лучшее, если бы, конечно, могла ему поверить. И это больше всего печалило ее. Ларисса не поверила ни одному его слову. Да и как можно после всего, что было? Она столкнулась с ложью впервые в жизни, так откуда же ей было распознать обман? Нет, Винсент слишком многого просит: забыть, простить и снова принять его. Но ведь он может лгать так искусно, так убедительно, что ей никогда не узнать правды!

Разумеется, у всякого есть недостатки, и каждый может ошибаться, но такая жестокость просто немыслима! Пусть говорят, что все это чепуха, что только любовь важна, но сомнения не оставляют Лариссу. Пусть она по-прежнему любит его, что так неоспоримо подтвердила сегодняшняя встреча. Сердце до сих пор не успокоилось и нестерпимо ноет. Но она презирает Винсента за все, что тот сделал, и никогда не сможет смириться и простить его.

Ларисса с ужасом думала о предстоящей бессонной ночи, поэтому очень обрадовалась, когда в дверь постучал отец. Однако оказалось, что предмет разговора далеко не так приятен.

— Мне сообщили, что лорд Эверетт нанес тебе сегодня визит, — начал он, устраиваясь у камина рядом с дочерью, молча смотревшей в весело пляшущий огонь. — Не думал, что он последует за мной сюда, иначе позаботился бы, чтобы его не пустили дальше дверей. Надеюсь, ты знаешь, что я настоятельно запретил ему видеть тебя. Очевидно, он меня не послушал.

— Ничего страшного, — отозвалась она. — Вряд ли он снова попытается встретиться со мной.

— Значит, ты ему отказала?

— Ты знал, о чем он собирается просить?