– Да, отец, мы знаем об этих планах.

Эльруд махнул рукой и поманил Фенринга и Шаддама к себе. Лицо старика потемнело. Углом глаза Шаддам успел заметить, что Фенринг едва заметным движением выслал из комнаты наложниц и тоже склонился над ложем старца, чтобы лучше слышать слова императора.

– Сегодня утром я получил шифровку от наших оперативных работников на Иксе. Ты знаешь о той вражде, которая существует между мною и графом Домиником Верниусом.

– Да, мы слышали об этом, отец, – ответил Шаддам. Он откашлялся. – Старая распря. Похищенная женщина… Слезящиеся глаза Эльруда сверкнули ненавистью.

– Кажется, наш дерзкий Доминик играет с огнем, тренируя своих людей с помощью механических воинов, которые считывают состояние противника. Видимо, они делают это с помощью компьютеров. Теперь он продает эти ?интеллектуальные машины? на черном рынке.

– Это святотатство, сир, – пробормотал Фенринг. – Это явно противоречит ограничениям Великой Конвенции.

– Именно так, – согласился Эльруд, – и это не единственное нарушение. Дом Верниусов производит также киборгов. Механическую замену организма человека. Мы можем использовать и это в борьбе с ним.

Шаддам нахмурился, нагнулся ниже к отцу, ощущая острый запах меланжи в дыхании старого Эльруда.

– Киборги? Но это же человеческий разум, соединенный с телом робота, и следовательно, это не противоречит установлениям Джихада.

Эльруд улыбнулся.

– Но мы же понимаем, что в этом деле возможны.., компромиссы. Правда это или нет, но нашим оппонентам нужно именно такое оправдание, чтобы закончить начатую работу, теперь настало время действовать. Дом Верниусов находится на краю пропасти, и нам надо только подтолкнуть его, чтобы он рухнул окончательно.

– Ххммхх, это интересно, – сказал Фенринг. – В таком случае тлейлаксы могут прибрать к рукам сложные предприятия Икса и использовать их в своих исследованиях.

– Это очень важное обстоятельство, и сейчас вы поймете, как я его использую. – Эльруд хмыкнул. – Смотри и учись. Я уже привел мой план в действие. Иксианские субоиды-рабочие, скажем так, озабочены подобным развитием событий, а мы… – император сделал паузу, чтобы допить пиво, – ..подогреем это недовольство. Наши люди на Иксе действуют.

Отставив в сторону пустую кружку, Эльруд внезапно почувствовал резкую сонливость. Он поправил подушку, упал на спину и погрузился во внезапно наступивший сон.

Бросив на Фенринга многозначительный взгляд, Шаддам подумал о двойном заговоре, об их с Хазимиром тайном участии в развивающихся событиях на Иксе, о том, как он и Фенринг устроили встречу Мастера Тлейлаксу с императором. Теперь Бене Тлейлаксу, используя своих лицеделов, этих генетических актеров, возбудят на Иксе религиозное недовольство и брожение среди низшего класса. Для фанатичных тлейлаксов одно упоминание о думающих машинах звучит как упоминание имени Сатаны.

Покидая императорские покои, Фенринг улыбнулся тем же мыслям.

Смотри и учись, сказал этот старый дурак.

Эльруд, низкий ублюдок, тебе и самому не мешает многому поучиться, но у тебя нет больше времени на обучение.

Взрыв произошел где-то вдалеке, но сотрясение было настолько велико, что опрокинулся стол, за которым Лето и Ромбур изучали образцы бухгалтерской документации, с потолка, на котором образовалась трещина, посыпались кусочки пласкритовых украшений. За плазом смотрового окна сверкнул зигзагообразный язык пламени, похожий на молнию, расколовший стекло.

– Ад Вермиллиона! Что это? – воскликнул Ромбур. Лето, упавший от толчка, вскочил, отшвырнул ногой гроссбух и бросился к окну, смотреть, где именно произошел взрыв. В дальнем краю грота несколько зданий, получив сильные повреждения, буквально раскрошились на мелкие камни. В туче пыли эти обломки медленно оседали на землю. Молодые люди переглянулись.

– Готовься, – сказал мгновенно пришедший в себя Лето.

– К чему?

Лето и сам толком этого не знал.

Сегодня они вместе изучали вычислительную философию и практические основы эффекта Хольцмана в одной из классных комнат Гран-Пале, а потом посвятили некоторое время освоению систем производства на Иксе. На стенах классной комнаты были развешаны картины, запечатанные в герметичные багеты. Среди картин были шедевры древних земных мастеров Клода Моне и Поля Гогена. К картинам были приложены платы, дающие возможность проследить процесс написания картины. Лето, рассказав о своих злоключениях у субоидов, не слышал, однако, никакого обсуждения случившегося. Не проводилось и никакого расследования. Вероятно, граф надеялся, что вся проблема рассосется сама собой.