— Возможно, это произошло не сразу. Возможно, для искупления своей вины вам понадобилось несколько жизней.

Она смотрела на него во все глаза, не зная, верить или не верить, но ощущая в душе едва затеплившуюся надежду, которой прежде не было.

— Вы могли бы помочь мне убедиться в этом…

Бейли окинул Дженни задумчивым взглядом.

— Вы имеете в виду еще одно путешествие в прошлую жизнь?

— А разве существует другая возможность открыть то, что могло бы все изменить коренным образом?

— Я пришел не за этим. Я просто хотел помочь вам увидеть будущее.

— Пожалуйста, доктор. Если бы я обнаружила жизнь, в течение которой загладила хотя бы часть своей вины… глядишь, я и сумела бы простить себя.

— Это может быть небезопасно… учитывая предыдущий опыт. Не думаю, что все ваши последующие воплощения испытали на себе сильное отрицательное влияние, но наверняка сказать трудно.

— Я хочу рискнуть.

Бейли внимательно смотрел на нее, пытаясь найти единственно верное решение.

— Так и быть, Дженни. Если вы так решительно настроены… Будь что будет. В среду вечером я свободен. Вас устраивает этот день?

— Да, конечно, но…

— А почему не прямо сейчас? — вмешался Чарли. — Каждый день ожидания только во вред делу.

— Да! — вскакивая, возбужденно воскликнула Дженни. — Давайте сделаем это здесь! Не сходя с места!

Бейли долго и пристально изучал ее лицо. Наконец он вздохнул:

— Ладно, будь по-вашему…

— Спасибо! — Искорка надежды начинала разгораться. — Большое спасибо, доктор Бейли!

— Теперь вам будет намного легче, поскольку вы уже дважды подвергались регрессии и оказались для этого очень подходящим человеком. Надеюсь, это будет и менее болезненно, потому что на сей раз вам предстоит узнать не такие ужасающие вещи.

— Если во времени у меня были другие воплощения, то почему существование в образе Энни оказало такое влияние на мою нынешнюю жизнь?

— Скорее всего именно потому, что та инкарнация была очень болезненной. Даже если ваша карма очистилась, кое-что от прежней жизни могло остаться.

— Понимаю…

— Если у вас больше нет вопросов, то можно приступать. Мы не знаем, с чего начать, так что на это тоже потребуется время.

Она кивнула, с волнением и надеждой ожидая новых открытий. Все трое засуетились, переставляя мебель и подкладывая дрова в гаснущий камин. Затем Дженни поудобнее устроилась на диване и вытерла вспотевшие ладони о темно-зеленые слаксы.

— Вы готовы? — Доктор уселся напротив и подтянул мягкое кресло, обитое персиковым ситцем, поближе к дивану с такой же обивкой.

— Готова. И молюсь, чтобы вы оказались правы.

Глядя прямо перед собой, Бейли использовал огонь в камине, чтобы заставить Дженни сосредоточиться. Когда ее глаза закрылись и дыхание стало глубоким, доктор отправил Дженни в прошлое, к годам до ее рождения:

— Все хорошо, Дженни. Вы спокойны, вам удобно. Ваше сознание ясно. Вы готовы начать поиск. Перед вами несколько экранов. Вам нужно выбрать один из них. Вы знаете, что именно мы ищем. Я хочу, чтобы вы выбрали экран и сказали мне, где вы находитесь.

Мгновение она колебалась, на ощупь пробираясь через покрытое тенью время и пытаясь заставить себя увидеть. Затем появилась картинка — сначала размытая, а затем более четкая. Дженни вцепилась в нее и вытянула из подсознания. Это была девушка-подросток, калека от рождения. Она жила где-то в Англии в конце прошлого века, но воспоминание было слабым, а подробности скупыми. С помощью доктора Бейли Дженни выяснила, что девушка была сиротой, что какое-то время была бездомной и почти всегда голодала. С десяти лет это несчастное создание вынуждено было трудиться на текстильной фабрике по шестнадцать часов в сутки, находясь в самых ужасных условиях.

Однажды на фабрике начался пожар. Здание превратилось в настоящий ад. Девочка попала в огонь и страшно обгорела. Три года спустя она умерла от мучительных ран. Результатом ее смерти и гибели других людей стал принятый через несколько лет закон об улучшении условий труда фабричных рабочих.

Должно быть, Ричард понял, что этих воспоминаний будет недостаточно, чтобы убедить Дженни, поэтому он продолжил поиск.

— Теперь, Дженни, вы идете вперед, к другому экрану. Вы видите его? Вы знаете, что мы ищем. Вы что-нибудь видите?