– О, конечно, вы бы предпочли воевать с беспомощными. Что за лицемерие, черт возьми! – с отвращением воскликнула Толли Мьюн.

– Уже поздно заключать соглашения, – вставила джазбойка.

– Вы же сами говорили, Таф, – сказал скраймирец. – Чем больше мы медлим, тем хуже становится ситуация. Следовательно, у нас нет другого выбора, кроме немедленного массированного удара по С'атлэму. Лучше все равно не будет.

Дакс зашипел на него.

Хэвиланд Таф моргнул и аккуратно сложил руки на животе.

– Может ли быть, что вы передумали бы, если бы я воззвал к вашему миролюбию, к вашему ужасу перед войной и разрушением, к вашей гуманности?

Рэч Норрен презрительно фыркнул. Остальные члены делегации, один за другим, протестующе отвернулись от Тафа.

– В таком случае, – сказал Таф, – вы не оставляете мне другого выбора.

Он встал.

Вандинец нахмурился.

– Эй, ты куда?

Таф задумчиво пожал плечами:

– Сейчас в гигиенический блок, – ответил он, – а потом в зал управления. Пожалуйста, примите мои заверения, что лично я не питаю ни к кому из вас никакой вражды. Но, к сожалению, обстоятельства таковы, что сейчас я должен вылететь и уничтожить ваши миры, все по очереди. Может быть, вы хотите бросить жребий – с кого мне лучше начать?

Женщина с Джазбо поперхнулась и злобно выругалась.

Глубоко внутри своего облака из туманных голограмм посол Лазурной Троицы откашлялся – звук был такой сухой и тихий, словно какое-то насекомое ползло по листу бумаги.

– Вы не посмеете, – прогудел роггандорский киборг.

Скраймирец в ледяном молчании скрестил на груди руки.

– Ага! – воскликнул Рэч Норрен. – Ты! Ага! Вот! Ты этого не сделаешь. Нет, конечно.

Толли Мьюн рассмеялась.

– Он не шутит, – сказала она, хотя и была поражена не меньше, чем все остальные. – И он может это сделать. Или, скорее, «Ковчег» может. А командующий Обер обеспечит ему эскорт.

– Не надо торопиться, – спокойно, размеренно сказала женщина с Мира Генри. – Возможно, мы передумаем.

– Отлично, – ответил Хэвиланд Таф. Он снова сел в кресло. – Тогда, как я предложил, вступит в силу перемирие на год, и я немедленно засею С'атлэм манной.

– Не так быстро, – вмешалась Толли Мьюн. Она почувствовала, что от радости у нее закружилась голова. Так или иначе, война только что закончилась – Таф этого добился, С'атлэму еще по меньшей мере год ничего не грозит. Но эта радость не заставила ее потерять рассудок. – Все это прекрасно на первый взгляд, но прежде чем вы начнете сеять споры, мы должны провести кое-какие исследования. Наши биотехнологи и экологи изучат эту чертову манну, а Высший Совет составит прогнозы. Месяца на это хватит. И конечно, Таф, все, что я говорила раньше, остается в силе – вы не можете просто высыпать на нас свою манну и уехать. На этот раз вы останетесь на весь срок перемирия, а может быть, и дольше, пока мы не увидим, что выйдет из этого вашего нового чуда.

– Увы, – сказал Таф, – к сожалению, у меня есть неотложные дела в других местах галактики. Остаться здесь на целый стандарт-год или даже больше было бы неудобно и недопустимо, впрочем, как и задерживать на месяц выполнение моей программы.

– Черт возьми, подождите секунду, – начала Толли Мьюн. – Вы не можете просто так…

– Могу, – перебил ее Таф. Он многозначно посмотрел на послов, потом опять на нее. – Первый Советник Мьюн, позвольте мне обратить ваше внимание на одну очевидную вещь. Сейчас между С'атлэмом и его противниками существует примерное равновесие сил. Мой «Ковчег» – грозное орудие разрушения, способное разорять целые миры. И если я могу присоединиться к вашему флоту и уничтожить любую из планет союзников, то я могу сделать и наоборот.

Толли Мьюн вдруг почувствовала, словно на нее напали. Рот у нее широко открылся.

– Вы… Таф, вы нам угрожаете? Я не верю. Вы угрожаете применить «Ковчег» против С'атлэма?

– Я всего лишь обращаю ваше внимание на возможные варианты, – как всегда бесстрастно ответил Таф.

Дакс, должно быть, почувствовал ее ярость. Он зашипел. Толли Мьюн, совершенно сбитая с толку, беспомощно встала. Руки ее сжалась в кулаки.

– Я не возьму гонорара за свои труды посредника и инженера– эколога, – объявил Таф. – Но все же я потребую определенных гарантий и уступок от обеих сторон. Союзники обеспечат меня, так сказать, телохранителем – небольшим флотом боевых кораблей, достаточным для того, чтобы отразить любую атаку на «Ковчег» флотилии планетарной обороны и проводить меня из системы, когда моя задача здесь будет выполнена. С'атлэмцы, со своей стороны, разрешат этому флоту находиться в их системе, чтобы я мог работать спокойно. Если в период перемирия какая-либо из сторон вдруг начнет боевые действия, пусть она знает, что это обязательно повергнет меня в ужасный гнев. Меня трудно вывести из себя, но если я действительно разозлюсь, я иногда бываю страшен сам себе. По истечении стандарт-года я улечу, а вы можете возобновить свое кровопролитие, если захотите. Но все же я надеюсь и даже предсказываю, что к тому времени предложенные мной меры окажутся настолько эффективными, что никому из вас не захочется продолжать войну.

Он погладил Дакса по густой черной шерсти: кот осмотрел каждого по очереди своими золотистыми, все понимающими глазами.

Толли Мьюн похолодела.

– Вы навязываете нам мир, – сказала она.

– Правда, временно, – ответил Таф.

– И вы навязываете нам свое решение, хотим мы этого или нет.

Таф взглянул на нее, но ничего не сказал.

– Да кто вы такой, черт возьми, и что вы себе позволяете?! – закричала она, давая выход скопившейся внутри ярости.

– Я Хэвиланд Таф, – спокойно сказал он, – и я потерял терпение с С'атлэмом и с'атлэмцами.

Когда заседание закончилось, Таф повез послов к их челноку, но Толли Мьюн с ним не поехала.

Несколько долгих часов она бродила по «Ковчегу» одна, замерзшая, усталая, но упрямая. Она искала своего кота.

– Черныш! – кричала она, перегибаясь через перила движущихся лестниц.

– Сюда, Чернявчик, ко мне, – звала она, проходя по коридорам.

– Ныш! – вскрикивала она, услышав шум за углом, но это был всего лишь звук закрывающейся или открывающейся двери, жужжание машины, ремонтирующей саму себя или, может быть, шаги какой– нибудь из кошек Тафа.