— Да? А что ты на это скажешь?! — Берковиц с победоносным видом выдернул из-за пазухи пару красных носков.

— Скажу, что это носки, которые ты сегодня получил с почтой, — криво усмехнулся Динелли.

— Верно, — коротко кивнул Берковиц. — И это значит, что сегодня Рождество.

Сказав это, он внезапно вскочил на ноги и кинулся к пушке.

Мы с Динелли не сразу сообразили, что он задумал.

— Ты куда собрался, Берковиц? — удивленно спросил я. Потом у меня мелькнула мысль, что ему приспичило по нужде, и я добавил: — Неужели не можешь дождаться конца обстрела?

— Если обстрел прекратится, то меня прихлопнет кто-нибудь из наших снайперов, — не оборачиваясь, ответил мне Берковиц.

— Что?

Берковиц схватился рукой за металлическую скобу и начал карабкаться вверх по стволу пушки.

— Я к траггам, — сообщил он как бы между прочим. — Должны же мы когда-нибудь посмотреть друг другу в глаза.

Я тут же вскочил на ноги.

— Ты в своем уме?!. Рядовой Берковиц, назад!..

Динелли среагировал на слова Берковица куда быстрее меня. Перепрыгнув через лафет пушки, он ухватил Берковица за ногу в тот момент, когда тот уже навалился грудью на бруствер окопа.

Я поспешил на помощь к Динелли, но опоздал.

Свободной ногой Берковиц заехал Динелли по каске, и тот, выпустив его ногу, сел на песок.

Перекатившись через бруствер, Берковиц вскочил на ноги и побежал в направлении позиции траггов.

— Назад, Берковиц! — заорал я что было силы, высунув голову из окопа. — Убьют же, идиот!

— Без толку. — Рядом с моей головой возникла голова рядового Динелли. — Он, должно быть, и в самом деле свихнулся. — Сделав паузу, Динелли посмотрел на меня и, как бы извиняясь за что-то, добавил: — Так же, как и все мы здесь.

Вокруг на десятки голосов, словно бешеные демоны, вырвавшиеся наконец на свободу, выли снаряды. От их нескончаемых разрывов сама земля, казалось, вставала на дыбы. И сквозь этот ад, словно и не замечая того, что происходило вокруг, шел человек.

Рядовой Берковиц шел в направлении позиций траггов, словно знаменем, размахивая над головой своими красными носками. А мы с Динелли смотрели ему вслед до тех пор, пока фигура Берковица не скрылась за пеленой стелющегося над землей черного дыма. И за все это время рядом с ним не упал ни один снаряд.

Окажутся ли наши снаряды так же милосердными к нему, как и снаряды траггов?

Я опустился на край снарядного ящика.

Рядом со мной присел Динелли.

Достав из кармана мятую пачку сигарет, он молча протянул ее мне. Я вытянул сигарету и сунул в рот. Динелли щелкнул зажигалкой. Мы по очереди прикурили от красноватого язычка пламени и, привалившись спинами к стенке окопа, одновременно выпустили из легких дым.

Снова заверещал радиотелефон.

Я подцепил трубку носком ботинка и откинул ее в дальний конец окопа — туда, где нашел свой конец лейтенант Шнырин. Если кто-то в штабе непременно желает передать нам очередной бессмысленный приказ, он сможет сделать это только в том случае, если сам явится сюда.

А мы с Динелли будем сидеть на ящике со снарядами, молча курить и ждать возвращения рядового Берковица. Ведь сегодня как-никак Рождество, а значит, может случиться любое чудо.