Дэвид Марусек
СВАДЕБНЫЙ АЛЬБОМ
Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА.
Как было велено, Энн и Бенджамен застыли неподвижно, рядом, но не касаясь друг друга, пока симограф настраивала аппарат, устанавливала таймер и бежала к выходу, объясняя на ходу, что это займет не более секунды. И кроме того, им следовало думать исключительно о чем-то хорошем. Например, о счастье.
И действительно, Энн впервые в жизни была головокружительно счастлива, и все окружающее только усиливало ее эйфорию: подвенечное платье, принадлежавшее бабушке; обручальное кольцо (каким холодным оно показалось, когда Бенджамен надел его ей на палец); букет из незабудок и лютиков; сам Бенджамен, стоявший совсем близко, во фраке цвета маренго и с розовой гвоздикой в петлице. Он, презиравший ритуалы, сейчас держался молодцом. Щеки его тоже порозовели, в тон гвоздике, а глаза жадно сверкали.
– Иди сюда, - шепнул он.
Энн громко шикнула: нельзя говорить или прикасаться друг к другу во время съемок - это могло испортить симы.
– Не могу дождаться, - продолжал он, - это тянется слишком долго.
Это и впрямь длилось дольше обычного, но нужно учесть, что они имеют дело с профессиональным симулакром, не какой-то жалкой моментальной фотографией.
Они позировали на дальнем конце гостиной городского дома Бенджамена, рядом со столом, заваленным свадебными подарками в ярких обертках. Энн только успела поселиться здесь, и почти все ее сокровища еще покоились в ящиках в подвале, если не считать нескольких вещей, которые она успела распаковать: узкий дубовый обеденный стол и стулья, французский комод шестнадцатого века, комбинированный шкаф вишневого дерева для белья и одежды, чайный столик с инкрустированной столешницей, посеребренное надкаминное зеркало. Разумеется, ее антикварная мебель совершенно не гармонировала с современной обстановкой и довольно вульгарной отделкой дома Бенджамена, но супруг обещал все переделать по ее вкусу. Весь дом!
– Как насчет поцелуя?
– прошептал Бенджамен.
Энн улыбнулась, но покачала головой. У них впереди вся жизнь. Для подобных вещей еще уйма времени.
Неожиданно из стены высунулась голова в рэперских очках, сплошной полосой охвативших глаза и затылок, и быстро оглядела гостиную.
– Эй, вы!
– крикнула голова
– Это наш симограф?
– осведомилась Энн. Оказалось, что голова говорит в портативный микрофон.
– Это ваш смотритель, - сообщила голова и исчезла так же внезапно, как появилась.
– А что, симограф вот так может выскочить из стены?
– удивился Бенджамен.
– Наверное, - неуверенно проговорила Энн, сама не понимая, что говорит.
– Пойду взгляну, что творится, - решил Бенджамен, отступая и протягивая руку. Но почему-то не смог взяться за дверную ручку.
Внизу заиграла музыка, и Энн подошла к окну. Но вид загораживал взятый напрокат тент в белую и голубую полоску, зато до нее доносились стук вилок по фарфору, смех и звуки вальса.
– Они начали без нас!
– с веселым удивлением воскликнула она
– Просто разогреваются, - возразил Бенджамен.
– А вот и нет. Это первый вальс. Я сама выбирала мелодию.
– Значит, давай танцевать!
– предложил Бенджамен и потянулся к ней. Но руки с высоким неестественным жужжанием прошли сквозь нее. Он нахмурился и стал недоуменно рассматривать свои ладони. Но Энн почти не заметила этого. Ничто не могло омрачить ее счастья. Ее тянуло к столу со свадебными подарками, особенно влекла длинная плоская коробка в серебряной обертке - подарок двоюродного дедушки Карла. Когда речь шла о подарках, угодить Энн было одновременно и легко, и почти невозможно. Хотя все знали о ее страсти к антиквариату, далеко не у каждого хватало средств или знаний купить подлинно ценную вещь.
Она попыталась схватить пакет, но пальцы прошли сквозь него "Этого не может быть!" - подумала она с радостным ужасом. То, что все происходит на самом деле, подтвердилось минутой позже, когда куча народу, нацепившего рэперские очки, - двоюродный дедушка Карл, Нэнси, тетя Дженнифер, Трейси, Кэти, Том, подружки невесты и другие, включая саму Энн и Бенджамена в свадебных костюмах, - материализовались сквозь стену.
– Прекрасная работа, - заметил двоюродный дедушка Карл, обозревая комнату.
– Первый класс.
– О-о-о, - протянула тетя Дженнифер, сравнивая обе пары новобрачных, совершенно одинаковых, если не считать очков. Энн почему-то стало неприятно, что вторая Энн, в отличие от нее, носит очки.
А другой Бенджамен, похоже, немного выпил, и лацкан фрака был вымазан белой глазурью.
"Мы разрезали торт!" - радостно подумала она, хотя не могла припомнить, когда это произошло. Джери - девочка в пастельном платье, державшая букет во время венчания - и Энгус - малыш в миниатюрном фраке, подававший кольца вместе с компанией разодетых детей пролетали туда и обратно сквозь диван, создавая пиротехнические взрывы электронных шумов. Позволь им взрослые, наверняка промчались бы сквозь Энн и Бенджамена!
Из стены возник отец Энн с бутылкой шампанского и помедлил при виде дочери, но повернулся к другой Энн и наполнил ее бокал.
– Погодите!
– закричал Бенджамен, размахивая руками.
– Я понял! Мы - симы!
Гости рассмеялись, и он тоже.
– Наверное, симы всегда так говорят, верно? Другой Бенджамен кивнул и пригубил шампанского.
– Просто никогда не ожидал, что стану симом, - продолжал Бенджамен, чем вызвал новый взрыв смеха.
– Думаю, симы говорят и это, - с глуповатым видом пробормотал он.