– С девчонкой Рота-Мотой!
– страстно выдавил из себя Лен, оторвавшись, чтобы вздохнуть. Молодое девичье сердце на переднем сиденьи падало и замирало. "Сент-Луис - 6 км".

– Ты не врешь, что никогда не была в Сент-Лу?

– Да нет же, я...

– И значит, ты никогда не видела пляску хмурых?

Огромный комок подступил к горлу.

– Нет. Я... А мы разве... мы для того туда едем?

– Ну и девица, никогда не видела танцы хмуриков!
– отозвался сзади Лен.

Во рту у Пегги пересохло. Она аккуратно и демонстративно одернула юбку.

– Значит, не врешь, - Лен все больше воспалялся.
– Тогда считай, что ты еще не жила.

– Она во что бы то ни стало должна увидеть это, - вторила Барбара, крутя пуговицу.

– Так в чем же дело, - не отставал Лен.
– Да, чувиха, потешим мы тебя сегодня.

– Ничего, все в порядке, - сказал Бад и слегка сжал ее ногу.
– Все о'кей, верно ведь, Пег?

Никто в темноте не видел, что Пегги содрогнулась. Ветер продолжал играть ее прядями. Она слышала об этом, даже читала, но ей и в голову не приходило, что можно и самой,..

И тщательно выбирай друзей, дочка. Не дай себя обмануть.

А что, если целых два месяца с тобой никто не разговаривал? Как хочется поболтать, посмеяться, побыть с приятелями. И что я могла ответить, когда на меня обратили внимание и пригласили на пикник?

– Давайте познакомимся, я - Поппи-морячок!
– пропел Бад.

Сзади прозвучало кукареканье в знаке высшего одобрения. Бад изучал довоенные комиксы и мультфильмы, и на этой неделе они проходили Поппи. Он буквально влюбился в одноглазого пирата и рассказывал о нем Лену и Барбаре, которые уже наизусть знали все его песенки и диалоги.

– Поплавать бы немножко с девчонкой-кривоножкой, я - Поппи, Поппи, Поппи, я - Поппи-морячок.

Взрыв хохота. Пегги стало немного стыдно. Бад убрал руку у нее с ноги и ухватился за руль. Резкий наклон на следующем зигзаге дороги, и Пегги отбросило к дверце. От прохладного воздуха слезились глаза и ныло в затылке. 110-115-120 миль в час. Будь очень осторожна, родная. "Сент-Луис - 3 км".

Поппи недвусмысленно подмигнул ей.

– О, Олив Ойл, милашка, тебя я обожаю.

Последовал толчок локтем в бок:

– Будешь моей Олив Ойл, ты?

Пегги нервно засмеялась:

– Только не я.

– Именно ты.

На заднем сиденье Уимпи набрал воздуху и продекламировал:

– Я во вторник заплачу, а пожрать сейчас хочу!

Пронзительное трио и робкий четвертый голос продолжали концерт под аккомпанемент воющего ветра:

– Когда полно шпионов, то лучше и не надо, Я - Поппи, Поппи, Поппи, я - Поппи-морячок. Трум! Бум!

– Я есть только то, что я есть, - помрачнел Поппи, и рука его потянулась к ногам Олив Ойл под желтой юбкой. Задний ряд квартета возобновил возню и замолк в жарких объятиях.

"Сент-Луис - 1 км". Рев мотора гулко отдавался в неосвещенных пригородах.

– А ну надеть!
– протяжно скомандовал Бад. Все быстро вытащили и прицепили пластиковые защитные лепестки, прикрывающие органы дыхания.

Нос и рот прикрой скорее,

Биопреп тебя хитрее.

(биопреп - сущ., разг., - общее название биологических препаратов для уничтожения гражданского населения. Вошло в употребление во время III Мировой войны.)

– Тебе понравится танец хмурых!
– донеслись сквозь дорожный свист слова Бада.
– Это сногосшибательно!

У Пегги было ощущение, что холод идет отовсюду, ночь и ветер здесь не при чем. Помни, милая, сейчас в мире происходят ужасные вещи. Держись в стороне от них.

– А не могли бы мы еще куда-нибудь съездить?
– спросила Пегги и тотчас же поняла, что никто не слушает. Бад продолжал пение - "поплавать бы немножко с девчонкой-кривоножкой". Рука его снова оказалась на бедре соседки. А на заднем сиденьи в это время поцелуи уступали место более интимным и откровенным действиям.

Пляска мертвецов. Что-то леденящее душу почувствовалось Пегги в этих словах.

"Сент-Луис".

Черный автомобиль летел среди развалин.

Местечко, бывшее целью их путешествия, встретило дымом и вульгарными возгласами. Всеобщее шумное животное веселье подогревалось сумасшедшим диссонансом, исходящим из доброй дюжины медных инструментов - музыка стиля 1987 года. Пульсирующие, трущиеся друг о друга, танцующие тела заполняли все крохотные подковообразные пространства пола вокруг оркестра. В вырывающемся из дыма и духоты всеобщем подвываньи, сопровождающем ритмичные движения этой массы людей, можно было разобрать слова: