Сергей Матрешкин
Паноптикум
Вадиму, с хорошими пожеланиями.
Памяти Лорда, с мучительной любовью к хозяйке.
Этот зверь никогда, никуда не спешит.
Эта ночь никого, ни к кому не зовет.
Ю. Шевчук
Пьянка срывалась. Из пяти приглашенных, да даже и не приглашенных, а просто договорившихся устроить собственный вечер встречи выпускников в жизнь, появилось только трое. Вадим - хозяин общажной комнаты, я и наш, теперь уже почти бывший, однокурсник - Андрюха. Двое не пришедших забили гвоздя по весьма схожим причинам - один впал в псевдорелигиозный экстаз по поводу собственной силы воли, "я дал обет!", второй пошел по пути непротивления своим желаниям - "да, мне что-то пить совсем не хочется". Пьянка была на грани срыва, и мы приложили все усилия, чтобы ее спасти.
Удалось.
Пили не так уж и много, но пили "коктейль кувалдовка" - разбавленную пивом водку. Известное дело, пиво с водкой - хавка на ветер, но хавки было не жалко, и часа через три я стал похож на теряющую скорость юлу, уроненный вентилятор, пропеллер оставшийся после самолетопадения...
Если бы на плеск халявной выпивки и запах жареной картошки не зашла бы пара бывших однокурсниц, живущих этажом выше, я бы сильно удивился, но повода для удивления не оказалось. Более прогрессивные и, следовательно, менее пьющие друзья поддерживали временами остроумную беседу, я же, уткнувшись лбом в оконное стекло и взглядом внутрь себя, пытался осмыслить перепитое.
– Все. Он уже готов. Кукла. Можно упаковывать.
– Hе трогать!
– я оттолкнул их.
– Сам!
И пока окружающие, укутанные каждый в собственную огромную дождевую каплю, похихикивая из углов комнаты, тянули ко мне длинные извивающие руки, я рванулся и упал на постель.
Было темно. Где-то рядом переговаривалиь пацаны, иногда смеялись. Я открыл глаза и оглядел потолок. Усталость, разочарование, свет уличных фонарей сгустились до размеров кислого яблока и комом подкатили к горлу.
– Все! Я пойду! Сейчас я с ним побазарю!
Тумбочка хищно впилась в бедро, а Вадим ухватил меня за плечо.
– Стоять! Куда ты пойдшь? С кем базарить?
Я вырвался и подбежал к двери, вцепившись в холодную ручку.
– С краником.
Перевалился через порог, бильярдным шаром покатился к умывальникам.
– Тапочки одень, придурок!
– А похеру...
– подумал я, зажимая прыскающий рот.
Возвращения я не помню.
В чужой квартире всегда просыпаешься рано, даже когда не хочется и страшно это делать. Избыток утреннего света выжимал глаза, за окном шумели охрипшие вороны. Синхронность пробуждения выпивших удивляла меня всегда.
– Вот это мы набрались вчера.
– прошептал Вадим.
– Hе кричи.
Я попытался лечь на бок и тут же почувствовал, как изнанка рванулась наружу.
– Все, я опять пошел.
Да не пошел, а побежал.
Это была концертная симфония блева для полусотни баянистов, органистов и скрипки с оркестром, это был триумф блевунов всех времен и народов, это было достойно пера Гинесса, это была высшая форма эксгибиционизма - блевать так чтобы было видно край собственного желудка. Я был опустошен, но даже вакуум внутри меня стремился наружу.
Когда я вернулся все уже привстали. Аккуратно уложив себя на постель, я закрыл глаза и застонал.
– Плохо?
– Очень. Только сейчас понял, как не хочу умирать.
Они засмеялись.
– Что-то ты какой-то желтый.
– А что, должен быть зеленым? Пили бы вы побольше, может и показался бы зеленым. Глядишь, и мне бы меньше досталось.
– Фиг там, ты сразу как навалился, так и ушел в нирвану.
– А, ладно...
– движением бровей я сымитировал мах рукой.
– Отойду. В первый раз что ли?
Я выходил еще несколько раз и каждый раз обратно возвращалась все меньшая часть меня.
– Это какой-то катарсис, пацаны. Я уже и поплакал, и покакал, разве что ...
– я замолчал увидев, что комнате сидит одна из вчерашних девушек.
– Привет.
– Привет. Hу как? Что-то ты какой-то желтый, плохо себя чувствуешь?
– Она сочувствующе засмеялась.
– Желтый, это потому что вчера был синий. А ощущаю я себя очень хорошо. К сожалению.
Под их незатейливый треп я попытался уснуть, а когда понял, что получилось, меня разбудил стук двери. Вадим стоял перед зеркалом и расчесывал мокрые волосы.
– А мне уже хорошо.
– Он, сволочь, улыбнулся.
– Я в душ сходил.
– Да... Hадо бы... Тоже...
– Меня опять замутил очередной приступ.
– Сходи, он сегодня весь день работает. Кстати, тебе еще наволочку стирать.
– Что... Что?
– Да, да. Вон, посмотри...
Я перевернулся и внимательно осмотрел подушку.
– Бля.
– Я тоже не заметил, это Светка увидела.
– Бля.
– Ты чего?
– Да перед девушкой неудобно. Стыдно.
– Я вздохнул.
– Вроде как должно быть.