На вид Иностранный Писатель был вполне спортивен, пятидесяти с небольшим лет. Он был обладателем великолепного бронзового загара, какой можно увидеть лишь на зарубежной торговой или туристской рекламе. Лицом он был человек восточный, с черными вьющимися локонами на голове; на верхней губе у него топорщилась узкая щеточка усов. Глаза гостя - на удивление были бездонной голубизны, а взгляд прямо-таки излучал мудрость. Рядом с ним собеседник чувствовал, что общается с незаурядной личностью.

На спине Иностранного Писателя сверкали капельки соленой морской влаги.

Мы не спешили начать беседу. Прежде всего мы передвинули лежаки в тень, стараясь уйти от преследовавшего нас солнца. Гомонившая вокруг литературная публика тем временем демонстрировала друг перед другом купальные костюмы, халаты и кроссовки многих зарубежных фирм. Это считалось престижным. Смысл их разговоров, к счастью, до нас не доходил.

Я задал гостю обычный, внешне простой и даже наивный вопрос:

– Каких наших современных писателей вы знаете?

Обычно иностранные гости называют две-три фамилии и потом смущенно замолкают. Если, конечно, они не специалисты в этой области.

Ответ Иностранного Писателя был для меня неожиданным:

– Всех.

– Как всех?
– опешил я.

– Я прочел произведения всех писателей вашей страны, знаю их содержание, сюжеты, главных и второстепенных героев...

– Ну да, - пробормотал я, - вы же прекрасно владеете русским языком, учились у нас. Но ведь дело не только в знании языка...

– У меня была возможность прочесть все произведения, о которых вы спрашивали.

– Фантастика!

– По-вашему - фантастика. Для меня это в порядке вещей. Литература, изобразительное искусство вашей страны - не первые, которые мне приходится изучать.

– Вы изобрели какой-нибудь эффективный способ?..

– Не могу раскрыть профессиональный секрет, не спрашивайте. Кое-что мне все же у вас непонятно, и, собственно, потому я здесь, чтобы докопаться, так сказать, до истины. Надеюсь, вы сможете дать мне кое-какие разъяснения.

– Но, помилуйте, какие я могу дать вам разъяснения, если вы читали больше меня? Я ведь не могу похвастаться, да и никто на этом пляже, хотя здесь собралась литературная публика, не осмелится утверждать, что прочел произведения всех писателей!

– ...Вы сможете мне помочь, - настойчиво сказал Иностранный Писатель, когда мы с ним в очередной раз переместились с лежаками в тень.
– Кое-что объяснить...

Он начал перечислять прочитанные им произведения в хронологическом порядке. Среди прочих он назвал "Житие святого человека божия Алексия", "Повесть об Акире премудром", "Поучение Владимира Мономаха", "Повести временных лет", "Слово о полку Игореве", "Задонщину", "Домострой", "Прение живота и смерти"... Иностранный Писатель говорил без запинки, словно читал хрестоматию по древнерусской литературе. Упомянул он и самые начала непереводных произведений на Руси: "Сочинения протопопа Аввакума", "Вирши Симеона Полоцкого и Кариона Истомина", "Эпитафию Сильвестра Медведева на смерть Симеона Полоцкого" и другие. Потом заговорил о русских классиках восемнадцатого, девятнадцатого и начала двадцатого века. Иногда, в ходе перечисления, попадались малознакомые имена, вроде авторов старинных песен: Ивана Макарова, Дмитрия Давыдова, Леонида Радина, Екатерины Студенской, Алексея Мерзлякова, Евгения Гребенки, а то и вовсе не известные фамилии. Причем последние, как ни странно, относились все больше к современным литераторам, на которых у меня не хватало времени.

"Ну и иностранец, - с завистью подумал я, - не голова, а лазерный диск компьютера!"

Гость наконец смолк, вглядываясь в синие, с солнечными бликами, волны моря.

– Странные вещи пишут у вас в книгах, - задумчиво произнес он вдруг. Одно произведение я тщательно проверил, и оказалось, что оно не соответствует подлинным историческим фактам.

Я насторожился.

– Вот, например, князь Андрей Болконский, а также семья Ростовых и другие персонажи в произведении графа Льва Толстого "Война и мир", продолжал Иностранный Писатель, - ведь таких реальных личностей не существовало... Это подтверждается всем произведенным мною анализом романа. Я просмотрел все бумаги графа, побывал в его доме в Ясной Поляне. Пришлось проверить даже по регистрационным записям Москвы, а также по родословным книгам дворянства. Нигде нет ни строчки! Никаких упоминаний об этих аристократах... То же самое, к слову, я обнаружил в сочинениях сэра Вальтера Скотта. Интересно, но с фактами не совпадает! Я посетил музей в Абботсфорде, в Шотландии, где нынешняя хранительница наследия писателя, его праправнучка по имени Патришиа любезно предоставила мне возможность читать бумаги сэра Вальтера.

– Разумеется, их не было, - спокойно согласился я.

Мой собеседник резко приподнялся на своем лежаке.

– Ага! Вы признали это!
– выпалил он.

Я никак не мог взять в толк, что его так взволновало.

– Вы только что признали, что некоторых персонажей "Войны и мира", как и большинства героев сэра Вальтера Скотта, как реальных личностей, никогда не существовало.

– Да, конечно. Но что вас так удивляет?

– Меня удивляет то, что у вас пишут о вымышленных личностях. Вам самим это не кажется странным?

– Нет, не кажется, - ответил я.
– Ведь речь идет о литературе художественной, где такая вольность считается нормой.

– Хм... Нормой? А вымышленные события - тоже норма?

– Да.

– Значит, ваших читателей устраивают вымышленные истории о вымышленных личностях?

– В основе художественного вымысла лежит повседневная реальность. А вымышленные, как вы настойчиво повторяете, личности имеют в жизни вполне реальных прототипов.

– Почему же ваших авторов - да и читателей - не устраивают сами прототипы? Они что же, недостаточно интересны? Требуется приправить их вымыслом, как некое пресное блюдо - специями?