Отделившись от плотно сбившихся в кучу овец, большой серый баран медленно, опасливо подошел к кормушке, схватил клок сена и отбежал в сторону, счастливый и гордый своей храбростью.

Под вечер на двор вкатила запряженная парой лошадей телега, выкрашенная в красный цвет, да еще и с пулеметом «максим», пристроенным на задке. На телеге, свесив ноги, сидели трое человек. Следом за ней шли еще человек десять с винтовками, одетые в заношенные, промокшие и обвислые серые шинели.

Захарий в распахнутой волчьей дохе стоял, опершись локтями на перекладину изгороди, и смотрел, прищурив глаз, на прибывших. Рядом с ним сидел на перевернутом корыте Стан.

С телеги спрыгнул невысокого роста человек, одетый в черную, перепоясанную портупеей кожанку. Поправив на голове такую же кожаную фуражку со звездой, он широким, уверенным шагом подошел к хозяевам. Бегло взглянув на Стана, он поднял голову и сверкнул стеклышками маленьких круглых очков на Захария.

— Кто такие? — визгливым голосом, которому тем не менее старался придать грозность, потребовал ответа он.

— А ты кто будешь? — без особого интереса спросил Захарий.

— Я комиссар здешнего уезда по особым делам Моторин, — возвестил, набычившись, очкастый.

— И что за особые дела у тебя? — по-прежнему вяло поинтересовался Захарий.

— Преследую беглых бандитских прихвостней, — гордо сообщил Моторин. О том, что на первый его вопрос Захарий так и не ответил, он, похоже, забыл. — Вы их должны были видеть.

Комиссар перевел вопросительный взгляд с молчавшего Захария на Стана. Но Стан, не обращая на него никакого внимания, с улыбкой наблюдал за замерзшими, промокшими солдатами, сгрудившимися с поднятыми воротниками вокруг телеги.

— Группа бандитских пособников, по имеющимся у меня сведениям, направляется в село Катино. — Моторин вновь обращался к Захарию, тот, по крайней мере, смотрел на него. — По большаку они не пошли, следовательно, должны были пройти где-то здесь, поблизости.

— Бандитов я не видел, — лениво произнес Захарий. — А прошлой ночью останавливались у меня на дворе человек тридцать стариков и детей.

Глаза Моторина сверкнули за стеклышками очков.

— Куда ушли? Когда?

— В Катино, утром.

— Не доберусь я никак до этого Катино! — раздраженно хлопнул ладонью по тощему бедру комиссар.

— Да, добраться непросто, — согласился с ним Захарий. — Болота кругом.

— Ничего, весной мы этот рассадник бандитизма прихлопнем, — уверенно пообещал Моторин.

— Ну-ну, — с неопределенной интонацией произнес Захарий.

Стан, не поднимая головы, хохотнул.

Моторин насторожился. Окинул взглядом дом, амбар, хлев, загон для скота с гуляющими по нему овцами.

— А вы, стало быть, кулаки. Скрываетесь здесь, в лесу, от экспроприации.

— Живем мы здесь, — поправил его Захарий. — Межу видели? Вся земля до нее — моя.

— Вся земля теперь народная. — Моторин подтянул ремень и посмотрел через плечо на свое промокшее воинство. — Значит, так, — объявил он Захарию. — С вашей семейкой мы в другой раз разберемся. Сейчас у нас задача — бандитских пособников догнать. Сегодня мы уже никуда не пойдем, заночуем здесь. Людей моих надо накормить.

— Это просьба? — чуть приподнял левую бровь Захарий.

— Приказ, — сказал Моторин и красноречивым жестом положил руку на кобуру.

— А если я не подчинюсь?

Моторин вытащил из кобуры револьвер и показал его Захарию.

— Тогда будешь разговаривать с ним.

— Бог создал людей, а полковник Кольт сделал их равными, — подняв голову, объявил Стан.

— Не умничай, — злобно зыркнул на него комиссар. Оторвав спину от забора, Захарий выпрямился и ободряюще похлопал комиссара по плечу.

Моторин нервно дернулся.

— Все в порядке, — успокоил его Захарий. — Пусть ваши люди устраиваются в хлеву, там тепло и сухо. Овец на ночь я оставлю в загоне, они ко всему привычные. У дверей в хлев есть очаг. Разводите огонь, ставьте котел, брат принесет вам крупы и хлеба.

Моторин бросил красноречивый взгляд на загон с овцами.

— Пустой кашей здоровых мужиков не накормишь, — заметил он.

— Все в вашей власти. — Захарий широко взмахнул рукой, указывая на овец. — Выбирайте любую, режьте. Вы же это умеете.

Повернувшись к комиссару спиной, Захарий зашагал к дому.

— Имей в виду, на ночь мы выставим охрану! — крикнул вслед ему Моторин.

Захарий, не оборачиваясь, махнул на ходу рукой.

Стан поднялся с корыта и, склонившись к Моторину, который был почти на голову ниже его, давясь смехом, произнес: