… что и привело к тому, что недостатки его игнорировались, реформы не проводились, и строй развалился.

Впрочем, в интересующем нас аспекте, в описании войны, это привело к тому, что даже те книги, которые так или иначе заслуживают названия исторических, снимают вину с фюрера. В советской интерпретации, фюрер не совершал военных ошибок. Единственной, дескать, ошибкой было его нападение на СССР. Не в результате суммы обстоятельств - включая ошибки Гитлера -выиграна война, а в результате организующей роли партии и (мудрых решений вождя), поддержанных героическими усилиями народа.

О героизме народа говорит размер потерь, их не знал ни один народ.

И Сталин свое сделал - правда, лишь в качестве свирепого администратора.

А роль партии - ну, ее лишь в полемическом задоре отрицать можно. Да ведь партия времен Великой Отечественной не была той одрябшей и зажиревшей плотью, которая заразила гангреной империю. Тогда это был живой нерв стального мускула, управлявший кулаком, бивший с ним вместе и с ним погибавший.

Но ах как не любила советская власть поминать такие слагаемые победы, как лендлиз и помощь союзников, фактор климата и гитлеровские ошибки! А все для усиления героического мифа.

Именно так укоренилось мнение, что переброска 4-й танковой армии Гота с Кавказа под Сталинград "не представляла собой свободной игры ума германских генштабистов" (Д.М.Проэктор, "Агрессия и катастрофа", НАУКА, 1968. К этому труду о Сталинграде мы еще вернемся.) Дескать, не ошибка, а вынужденный шаг. Дескать, советское командование перебрасывало резервы к Волге, и Гитлер опасался удара в тыл армий группы армий "Юг".

Переброска 4-й танковой армии под Сталинград не представляла собой свободной игры ума германских генералов - сие ядовитое утверждение абсолютно верно. Ибо это была игра гитлеровского ума, это лично фюрера решение. Я далек от мысли, что после осады Киева, а тем паче после поворота под Москвой, Гитлер мог победить. Но, поставь он целью летней кампании 1942 года отсечение Кавказа, ход войны выглядел бы иначе.

Дело, однако, в том, что и в 42-м, как и в 41-м, Гитлер желал перемолоть всю Красную Армию. Не мог представить, что под ружье можно поставить весь народ. Тогда не мог. Потом сделает то же еще беспощаднее -поставит под ружье мальчишек, стариков.

Ах, Сталин подбрасывает силы к Сталинграду? Вот и мы направимся к Сталинграду, перемелем Красную Армию - и войне конец.

Потери Красной Армии были ужасны. Но и потери вермахта стали соразмерны, а это было выше того, что могла себе позволить Германия. Особенно в войне, которая для нее все еще не стала тотальной. Поставив Сталинград целью, Гитлер избрал безвыигрышный вариант. Здесь его ждали.

Поразительно упорство в повторении фюрером ошибок: разделение сил и в 41-м и в 42-м; лобовое столкновение с обороняющейся Красной Армией и под Сталинградом и под Курском. Как и Сталин, он мнил себя наилучшим генералом своей армии, но, в отличие от Сталина, так и не опомнился от этого заблуждения.

Итак, Гитлер избрал целью Сталинград, поскольку стратегические резервы Ставки стягивались туда. На Кавказе их не было, и там не хватило соломинки, чтобы переломить хребет верблюда. С учетом этих обстоятельств не исключено, что поворот 4-й танковой армии с Кавказа на Сталинград стал поворотным пунктом летней кампании 1942 года на Восточном фронте Второй Мировой войны.

В оправдание того, что в книге поминается лишь военное имя города, приведу слова Александра Бовина. На вопрос, правда ли, что Волгоград будет снова переименован в Сталинград, Бовин ответил, что это ему неизвестно, но

"…переименовать необходимо. Большинство советских людей рождены после войны. Им следует знать имя человека, который допустил немцев до Сталинграда".

По сарказму это высказывание одно из лучших, слышанных мною в жизни. По сути - конечно же, Бовин имел в виду не укрепление памяти деспота, а увековечивание подвига народа.

Снова отметим: место свято было и до эпопеи. С приближением вермахта миф оживили и наполнили вымышленными героическими деталями. Что за важность? Шей лампас пошире! Для решающей битвы место подходило не только идеологически.

Раскинувшийся в излучине широкой Волги, город идеально был неудобен для отступления - и надежно связан с тылом. Река предотвращала бегство, защищала от обхода, а водная гладь была неуязвима и подвела лишь однажды -когда начался ледостав и пошла шуга. Но наступление тогда было подготовлено, а немцы обречены.

И структура города была хороша для обороны. Расположенный лентой вдоль реки почти на 50 миль, город растягивал штурмующие силы. Взять его можно было, лишь овладев тылами на левом берегу Волги. Он зато хорошо подходил для обороны. Всего несколько улиц, параллельных реке, словно линии обороны. Все было как нарочно устроено для выполнения приказа No 227. В этой войне, достигшей зверского напряжения, и храбрые и трусы делались бойцами одного накала ярости и отчаяния.

Улицы Сталинграда стали линиями обороны. Развалины укрытиями. Железобетонные заводские корпуса с их подвальными помещениями фортами. Они дополняли оборону, служа своеобразными укрепрайонами, там накапливали силы для контратак и даже для локальных контрударов.