Огромные зеленые глаза Дэнис сводят с ума Трента, что не мешает ему успешно морочить головы миротворцам ООН и прочим стражам порядка и заработать прозвище Неуловимый. Кочуя из переделки в переделку по Солнечной системе, он неизменно выставляет преследователей на всеобщее посмешище и никогда не остается внакладе. За его голову обещана астрономическая сумма, но вместо этого гвардейцам приходится снова и снова умываться грязью.
Великий хакер и удачливый бизнесмен, пылкий любовник и дерзкий вор, Трент шагает по жизни играючи, еще не подозревая о том, какую участь уготовила ему судьба. Единственному из детей Кастанавераса лишенному телепатического дара, ему суждено стать величайшим из пророков истории и обрести статус главного бога. Но Неуловимый пока об этом не знает - для него «большая гонка» только началась.
ПОСЛЕДНЕЕ ЛЕТО ЮНОСТИ
Любовь убила, чтоб на волю отпустить
И уберечь любимого от боли,
Чтоб страсть и молодость подольше сохранить
И до конца не растерять в земной юдоли.
Мы вместе прожили с тобою безмятежно,
Но становилось страшно мне порой:
За каждый миг, печальный или нежный,
Нередко платою бывает кровь.
Любовь убила, чтоб вернуть ему свободу
И все долги тем самым заплатить,
Но такова уж у мужчин природа -
Он только рад был ноги унести!
1
– Вы - Трент?
– Да.
Тот, кого назвали Трентом, был молод, одет несколько старомодно, но со вкусом: серая куртка, черные брюки, белая шелковая рубашка с бриллиантовым отливом. Она впечатляюще поблескивала даже в тусклом свете, падавшем от вывески «L'Express». Но ногах белоснежные, незапятнанно чистые беговые кроссовки. Единственное украшение - рубиновая сережка, одиноко сияющая в мочке левого уха. На висках - в тех местах, где обычно вживлялись каналы передачи информации, называемые инскинами, - гладкая кожа. Ни малейших следов специально проделанных отверстий. Волосы светлые, подстрижены коротко, никаких следов косметики, что указывало либо на ее полное отсутствие, либо на очень умелое с нею обращение. Одним словом, красавчик-блондин. Еще одна деталь: большие солнцезащитные очки, хотя в такой пасмурный день в них вряд ли была необходимость.
Было десять минут седьмого.
Мужчина средних лет скептически сощурился:
– Вы выглядите моложе, чем я ожидал.
Мужчина представился как Джерри Джексон. Разговаривая с ним по телефону, Трент так и не сумел уловить акцент, однако при личной встрече сразу ощутил слабоватый, но вполне отчетливый южный говорок.
– Кто? Я?..
– удивился Трент.
– К тому же вы опоздали, - добавил мужчина.
Несмотря на то что воздух в городе был пропитан озоном - на Нью-Йорк надвигалась гроза, - Джексон заказал столик на веранде. Отсюда открывался прекрасный вид на серо-стальное, помертвевшее, с черными разводами огромных туч небо. Внизу отчетливо просматривалась толпа, заполнившая тротуары.
Трент пожал плечами:
– Всего-то на десять минут...
Он сидел напротив Джексона, поглядывал на небо, пока к их столику не подкатил робот-официант. Не поворачивая головы, молодой человек сделал заказ:
– Кофейник кофе со сливками. Без сахара. Робот некоторое время переваривал услышанное, затем подчеркнуто вежливо произнес:
– Мсье, я очень сожалею, но такого блюда в меню нет.
Голос у металлического официанта был приятно бархатистым - этакий глубокий баритон, присущий оперным певцам, политикам и ньюстанцорам, - вот только тараторил он чересчур быстро.
– Официант, вы уж постарайтесь, - попросил Трент.
– Пожалуйста!
Робот, пораскинув мозгами где-то еще с минуту, нехотя развернулся и покатил в сторону кухни. Трент и Джексон долго смотрели в его сторону, пока он не скрылся в дверях.
Ресторан «L'Express» располагался на месте бывшей бруклинской верфи, когда-то принадлежавшей Военно-морскому флоту США, точнее, на ее западной оконечности. В настоящее время здесь был выстроен один из самых фешенебельных кварталов, какие можно было найти в Патрулируемых секторах. С того места, где сидел Трент, открывалась панорама северо-западных районов некогда великого города. Ближе всего, за Ист-Ривер, раскинулся Нижний Манхэттен, где возвышались башни космопорта, принадлежащего Объединению. В той стороне приблизительно каждые двадцать секунд вспыхивала и разлеталась искрами россыпь огней и доносился глухой низкий гул. Даже Барьер не мог служить ему преградой.
По левую руку в сумрачное предгрозовое небо вздымались восемь стратоскребов - каждый от трех до пяти километров в высоту. Два из них были полностью отданы Миротворческим силам и Министерству по контролю за рождаемостью. В городе их называли «правой и левой рукой дьявола», причем в роли главного сатаниста или, короче, «исчадия» подразумевался Генеральный секретарь ООН Шарль Эддор.
Трент коротко глянул на собеседника и спросил:
– Как вам удалось отыскать меня?
– Ваше имя занесено в Директорию, - невозмутимо парировал собеседник.
– Это не ответ.
Джерри пригубил из бокала. Он пил что-то холодное, травянистого цвета; в фигурном сосуде позвякивали кусочки льда. Одет был в сшитый на заказ щегольской наряд, голубоватый, в светлую полоску. Рукава рубашки были закатаны на три четверти по европейской моде. Вычищенный до блеска кейс из декоративного алюминия стоял у ножки стула.
– По правде говоря, ваши координаты сообщил мне Букер Джеймтон, - понизив голос, сказал Джексон.
– Букер - парень серьезный, - согласился Трент.
– Он предупредил, что нанять вас - дохлый номер.
– Джерри Джексон впервые с начала разговора позволил себе улыбнуться.
– Сказал, что вы ни от кого не зависите.
– Он помолчал, повозил бокал по столу, потом добавил: - Мсье Джеймтон сам искал работу. После того как я не счел возможным поручить ему это дело, он намекнул, что у него на примете есть один крутой паренек. И назвал вас. За отдельную плату, разумеется.
– Что за дело?
– Знакомо такое название: «Колли Троникс»? Трент помедлил, потом уточнил: