Таким образом, Питер Лэнг сыграет роль Брендана Бьюкенена, а Брендан Бьюкенен... В самом деле, не сидеть же ему в гостинице сложа руки, а то Холли Маккой, чего доброго, подумает, что он струсил. Бьюкенен перевоплотится в Питера Лонга и побывает в местах, где тот любил появляться шесть лет назад.

Хотя Бьюкенен знал, что настоящий Лэнг на его месте остановился бы во Французском квартале, сам он попал в Новый Орлеан "впервые" и "плохо был знаком" с городом. Поэтому он решил выбрать любую первоклассную гостиницу неподалеку от торгового центра и местных достопримечательностей. Высокое сверкающее здание отеля "Холидей Инн-Краун Плаза" показалось ему идеальным вариантом. Заполнив анкету, Бьюкенен в сопровождении служащего поднялся на двенадцатый этаж в свой номер и, дождавшись, пока тот уйдет, запер дверь на замок. Достал из саквояжа пистолет и паспорт на имя Виктора Гранта. Комнату могут обыскивать. Он опустил паспорт в карман плаща, а пистолет сунул за пояс.

Две минуты спустя Бьюкенен вышел из номера и по лестнице черного хода спустился в холл. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что Холли Маккой поблизости не видно, он вышел на улицу и сел в такси.

– Куда едем, сэр?
– гортанным голосом спросил водитель, пожилой негр с седыми волосами.

– Метеерское кладбище.

– Похороны, сэр?

– Каждый день чьи-нибудь похороны.

– Истинная правда, сэр, истинная правда. Ему было приказано обязательно находиться в гостинице с шести до восьми вечера на случай, если понадобится передать сообщение. Однако до шести оставалось три часа свободного времени, и Бьюкенен не хотел сидеть на одном месте. Необходимо делать то, что стал бы делать Питер Лэнг, окажись он в Новом Орлеане. Бьюкенен откинулся на спинку сиденья и притворился, что увлечен видом города. Такси проехало улицу Чаупитаулас, свернуло на скоростную магистраль и смешалось с потоком машин, направляющихся в сторону Метеерского шоссе. Огромное кладбище возникло еще в 1873 году на месте ипподрома, располагавшегося здесь до войны между Севером и Югом. Подобно многим старинным кладбищам Нового Орлеана, оно представляло собой ряды длинных каменных усыпальниц с нишами, в которые опускали и замуровывали гробы. Такой способ захоронения вошел в обычай в прошлом веке из-за топкой почвы и постоянной угрозы разливов Миссисипи. Хотя с тех пор современные сточные системы позволили рыть могилы в земле, традиция сохранилась, и горожан зачастую хоронили по старинке.

Питер Лэнг любил бывать на старинных кладбищах, а Метеерское пользовалось у него особенным вниманием. Официальным предлогом для столь мрачного времяпрепровождения считался его интерес к истории и склонность ко всякого рода мистике. Однако на деле все обстояло гораздо проще: укромные аллеи и потрескавшиеся могильные плиты служили прекрасным местом для тайников, где, не нарушая вечного покоя обитателей кладбища, можно было оставить сообщение для курьера.

Изредка, в дни большого наплыва посетителей, Бьюкенену и пришедшему на встречу связному удавалось незаметно переброситься парой слов. Руководитель Бьюкенена-Лэнга отличался своеобразным чувством юмора, и идея использовать для связи кладбище казалась ему невероятно смешной.

Однако на этот раз Бьюкенен-Лэнг приехал сюда по другой причине. Воспоминания об этом кладбище связаны с Хуаной. Она часто сопровождала Лэнга в его экскурсиях и не меньше чем он интересовалась старинными надгробиями. Бьюкенен вспомнил, с каким восторгом рассматривала Хуана миниатюрные гранитные факелы на усыпальнице богатой горожанки Джози Арлингтон. Бьюкенен-Лэнг остановился и прислушался. Ему почудилось: еще миг, и он услышит серебряные переливы знакомого голоса. Дымка в небе развеялась, проглянула яркая синь, и солнце осветило унылые силуэты покосившихся памятников.

Бьюкенен представил, как Хуана стоит рядом, улыбается, и ее рука покоится на его плече. Ему так хотелось ее обнять!

И он сделает это сегодня вечером.

Зачем я позволил тебе уйти? Моя жизнь могла бы сложиться совершенно иначе.

Я ни за что не повторю той ошибки. Я просто не представлял, как много ты для меня значишь.

И то, что я обещал шесть лет назад, - не пустые слова. Я люблю тебя.

Я или Питер Лэнг?

А как же Бьюкенен-Лэнг?

А как же Бьюкенен?

Голова раскалывалась от боли. Он потер виски, но боль продолжала его мучить.

11

Шесть часов вечера

Вернувшись в отель, Бьюкенен стал нетерпеливо дожидаться, когда руководство соблаговолит выйти с ним на связь. Он собирался заказать в номер ужин, но есть совсем расхотелось. Решил включить телевизор и посмотреть Си-эн-эн, но передумал. Хуана. Все его мысли были заняты предстоящей встречей с Хуаной. Он снова и снова вспоминал события шестилетней давности и в который раз винил себя в том, что случилось.

Комната погрузилась в темноту. Бьюкенен поднялся с кресла и раздвинул шторы, чтобы полюбоваться закатом, но небо было непроницаемо черного цвета. Всего миг назад в окно заглядывали пурпурные отсветы заходящего солнца, и вдруг такая невероятная перемена. Он обескураженно посмотрел на светящийся циферблат наручных часов.

Шестнадцать минут десятого?

Нет. Здесь какая-то ошибка. Должно быть, с ним сыграли злую шутку сгустившиеся в комнате тени. Бьюкенен зажег настольную лампу и поднес часы к свету. Удивительно, но они в самом деле показывали шестнадцать минут десятого. Выходит, он не заметил, как прошли три часа и шестнадцать минут.

Боже, со мной это уже в третий раз за последние три дня. Нет, не в третий. В четвертый. Что происходит?

Бьюкенен встал. Прошелся по комнате, разминая затекшие ноги, и внезапно заметил, что на телефоне мигает красная лампочка сообщения, - выходит, ему звонили.

Но я не слышал телефонного звонка.

Что, если его руководитель пытался передать ему срочные инструкции? Бьюкенен быстро снял трубку и нажал на ноль.

Сначала он услышал три гудка, затем женский голос:

– АТС.