– Обратите внимание, – сказал он, обращаясь к Андрею и Эйху. – Никто даже не выглянул из окна посмотреть, что происходит на улице.

– Должно быть, мы находимся в зоне повышенной концентрации запредельной реальности, – ответил ему Андрей. – Вряд ли здесь кто-то смог выжить и сохранить человеческий облик.

– А как же та парочка, что попалась нам на дороге? – спросил Эйх.

– Ну, кому-то могло и повезти. Хотя, вполне возможно, что это были иноформы, не полностью прошедшие процесс трансформации. – Андрей сделал паузу для того, чтобы взглянуть на темные провалы выбитых окон, зияющие по обеим сторонам тупика, в котором они оказались, после чего задумчиво добавил: – А может быть, здесь никогда и не было людей.

– В каком смысле? – непонимающе сдвинул брови к переносице Лантер.

– Быть может, это вовсе и не Сабат, а некий каменный лабиринт, возведенный запредельной реальностью специально для того, чтобы поиграть с нами в догонялки. Не знаю, как у вас, а у меня были опасения, что мы можем заблудиться. Запредельной реальности могла понравиться эта идея, которую она мгновенно использовала против нас.

– Когда мы ехали, мне все время казалось, что повороты появляются на пути совершенно внезапно, в самом неподходящем для этого месте, – заметил Эйх. – Все здесь какое-то нереальное.

Он вытащил из пачки папиросу и, не найдя зажигалки, которую оставил в машине, наклонился к Лантеру, чтобы прикурить от его горящей папиросы.

– Я давно уже не слышал такой тишины, – полушепотом произнес Лантер. – Как будто вокруг на многие километры, кроме нас, нет больше ни одного живого существа.

И в этот момент все трое отчетливо услышали громкий детский плач, доносящийся из окна на третьем этаже здания, возле которого они стояли.

На лестничной площадке между вторым и третьим этажами Андрей едва не вступил в огромную лужу темно-коричневой жидкости, похожей на расплавленную карамель, но пахнущей, как труп, дней пять пролежавший на солнце. Растекшаяся по площадке жидкость медленно стекала липкими тягучими лентами со ступени на ступень.

– О-у!.. – двумя пальцами зажал нос поднимавшийся следом за лейтенантом Лантер. – Это что еще за дрянь? – прогнусавил он.

Ответа на этот вопрос Андрей не знал. Но, не желая рисковать, он прижался спиной к лестничным перилам и осторожно обошел лужу по краю.

Его примеру последовали и Лантер с Шагадди.

Все три двери, выходившие на площадку третьего этажа, были закрыты. Андрей подошел к той, из-за которой доносился детский плач, и осторожно надавил на нее рукой.

Никаких предварительных указаний он своим подчиненным не давал. Каждый из них и без того знал, что ему следовало делать. Лантер, стоявший за спиной лейтенанта, сделал шаг в сторону и взял дверь под прицел автомата. При этом он наблюдал еще и за лестницей, ведущей наверх. Шагадди держал свой автомат у пояса, контролируя две другие двери.

Дверь оказалась запертой.

Отойдя назад, Андрей отвел руку, в которой у него был автомат, чуть в сторону и, коротко взмахнув ногой, ударил каблуком ботинка в то место, где в дверь был врезан замок.

Тонкая доска с треском вылетела из дверного косяка. Дверь, распахнувшись внутрь квартиры, громыхнула о стену.

Андрей вбежал в коридор, держа палец на спусковом крючке автомата. Он не верил запредельной реальности. Даже плач ребенка мог быть использован ею как приманка для того, чтобы заманить в ловушку людей, не поддающихся ее прямому воздействию.

В помещении царил невыносимый смрад. Точно такой же, как и на лестнице, где была пролита вонючая липкая жидкость, только более плотный и застоявшийся. Казалось, что от него даже начинали слезиться глаза.

Луч фонарика, который Андрей держал под затворной коробкой автомата, быстро пробежал по крошечной темной прихожей. В помещении не было ничего, кроме старой трехъярусной этажерки, заваленной пачками истрепанных и пожелтевших газет. Посреди прихожей была разлита зловонная лужа.

– Ну и вонь! – с возмущением воскликнул Лантер.

На этот раз в руках у него было оружие, и он не мог даже зажать нос пальцами. Дышать же ртом он боялся. Хотя он и понимал, что это глупо, но все же не мог отделаться от ощущения, что после первого же глотка воздуха, сделанного ртом, вся та ядовитая дрянь, что витала в воздухе вместе с вонью, проникнет в его организм и начнет там свою разрушительную работу.

Лантер протянул руку и на всякий случай щелкнул клавишей выключателя. К его удивлению, под потолком загорелась лампа, прикрытая зеленовато-желтым плафоном в форме тарелки. Лантер удивленно хмыкнул, но никак не прокомментировал столь странный факт, что при наличии в доме электричества никто им не пользовался.