– Именно это мы и хотели сделать, - нашелся Юргин.
– Как нам туда пройти?

– Вы что новенькие?
– толстяк изумленно шлепнул себя рукавицами по бокам.
– Назовите пароль!

– Меч, - стараясь казаться спокойным, произнес Юргин.

– Вот сюда, через люк и вентиляционную камеру, - толстяк удивленно покрутил головой, насколько мог поджал живот и стал похож на проколотый резиновый мяч.

Возле второго люка Вандерберг и Юргин остановились. Они услышали похожие на птичье щебетанье голоса детей. Люк откинулся, и Юргин с Вандербергом внезапно увидели человека без маски. Узкое морщинистое лицо его было искажено страхом.

Он подобострастно попятился, пропуская нежданных гостей и тут же начал оправдываться:

– Я не виноват... Мне приказали... Дети только перевезут ящики с продукцией на склад и вернутся в главный тоннель.

– Почему они без масок?
– Юргин оглядел притихших детей; старшему было лет десять.

Каждый, даже самый маленький, держался за прикрепленные к ящикам веревки.

– Это, как игра... Они должны отвезти ящики на склад... Вуд приказал! У нас не хватает рабочих.

– Как вы поведете детей без масок назад?
– сурово спросил Вандерберг.

– По малому тоннелю. Он хорошо вентилируется.

– Покажите!
– Вандерберг положил возле ног старика пакет с мясом.
– Накормите детей и немедленно уведите отсюда. Это приказ Джона Глэя.

– Джон Глэй узнал?! Я говорил Вуду, что он будет против... А вы? Вы разве не вернетесь в цеха? Я слышал сирену.

– Нет. Нас вызывает Джон Глэй.

...Макс Лепо встретил их возле бункера.

– Вам надо бежать немедленно!
– сказал он.
– Пропал охранник. Джон Глэй направил к заводу всех своих телохранителей. Странно, что вы не встретились с ними.

– Мы прошли по малому тоннелю, - объяснил Вандерберг. Макс, ты пойдешь с нами.

– Нет, командир. Я должен успеть. Если Джон Глэй узнает, что вы побывали на заводе и бежали, он выпустит через вентиляционные трубы все хранящиеся на складе отравляющие вещества, и тогда на сотни миль вокруг не останется ничего живого... Джон Глэй и Вуд дежурят в будке связистов, они ждут донесений с завода.

– Макс, но мы не можем бросить своих товарищей!

– Глория и Флора наверху. Ваши товарищи ожидают вас в лифте. Я сделал все, что мог.

– Макс!

– Прощайте, командир, - Макс отвернулся.
– Не мешайте, мне надо подобрать баллоны и маску.

...Джон Глэй первым заметил мелькнувшую возле самолета тень. Отодвинув герметизирующие задвижки, приоткрыл форточку; кто-то еле слышно постукивал под фюзеляжем, где находился люк технического отсека.

– Вуд!
– окликнул Джон Глэй.
– Возьми автомат и отправляйся к самолету.

– Что-нибудь случилось?
– Вуд лениво поднялся, повесил на рычаг трубку телефона, нехотя взял автомат.

– Их больше, чем я предполагал, - Джон Глэй вытер со лба пот.
– Сейчас они проникнут в технический отсек, затем в кабину. Вуд, надо успеть прежде, чем они запустят моторы.

– Кто сможет запустить моторы, если пилоты нежатся со своими возлюбленными?
– равнодушно возразил Вуд.

– Включи прожектор, идиот!
– закричал Джон Глэй. Они уже в кабине!

Вуд включил прожектор. Ослепительно сверкающий луч упал на взлетное поле, поднялся выше. Джон Глэй увидел, как дрогнули, а затем стремительно завращались воздушные винты самолета. Донесся усиливающийся рокот моторов. Вуд выбежал из будки.

– Стреляй по кабине, Вуд! По кабине! Не давай им развернуться!
– кричал не успевающий за ним Джон Глэй. Пробежав несколько шагов, он почувствовал, что задыхается. Остановился, пытаясь достать пистолет. Пальцы не слушались.
– Стреляй, Ву-уд!
– прохрипел Джон Глэй.

Внезапно боковая дверь самолета открылась, из нее выскользнула тонкая женская фигурка.

– Глория!
– узнал Джон Глэй.

Да, это была она, и она преградила путь бегущему Вуду.

Самолет сдвинулся с места. Вуд растерялся. Его поразило, что женщина не убегала, а шла навстречу. Ветер от винтов развернувшегося самолета развевал ее волосы. Вуд поднял автомат, выждал,когда женщина подойдет ближе, и нажал на спусковой крючок.

Джон Глэй не расслышал выстрелов. Нечто более страшное отвлекло его внимание. Погас прожектор, как видно, отказала система энергоснабжения, но в центре Райского оазиса, там, где находился завод, возникло, ширилось, поднималось вверх какое-то новое свечение; вначале бледно-желтое, оно постепенно окрашивалось в более яркие тона - и вот, в черном, взметнулись алые круто изогнутые языки пламени.

Самолет пронесся над горящими складами завода, развернулся, прощально покачал крыльями.

Джон Глэй не знал, с кем прощается Вандерберг, но осознал своим гипертрофированным умом, что все кончено; идея тотального разрушения уничтожила его самого. Он проводил безумным взглядом плывущие в небе звездочки аэронавигационных огней, поднял пистолет на уровне своего виска и выстрелил.