Тимофей ощупывал ноющие от боли пальцы, боль растекалась по всему телу, ломило в коленях, позвоночнике. Неужели опять придется надеть эти пыточные колодки...

– Скоро?
– Нетерпеливо крикнул Вадим.

Бабкин не ответил: потирая освобожденные пальцы, он наслаждался ощущением затихающей боли.

Постояв немного, Багрецов безнадежно махнул рукой, вынул из кармана приемник и щелкнул переключателем. На все лады пищали телеграфные станции. Слышалась чужая речь, музыка. Стрелка шкалы, будто живая, сама собой подвигалась к сорок четвертому делению. Как никогда, хотелось принять четкий стеклянный звон сделанного тобой прибора. Ведь это лучшая музыка, ее можно слушать десятки раз. После сигналов барометрического давления должен заработать ЭВ-2. Вот он включился!

Но... что это? Какой-то треск. Не может быть! Кругом мокро, а ЭВ-2 доказывает, что влажность воздуха пустяковая, как жарким летом в пустыне.

Во рту стало сухо, перехватило дыхание.

– Тимка!..
– глухо вскрикнул Вадим.

Чувствуя что-то неладное, Бабкин спешно натянул ботинок - второй не налезал - и, подпрыгивая на одной ноге, подбежал к Вадиму.

Нахмурившись, Бабкин прослушал сигналы до конца.

– Вот это да!
– сказал он упавшим голосом.

– Бежим к Борису Захаровичу. Попросим отложить отправку...

– Так он тебя и послушается. Чудак человек.
– Тимофей надел ботинок, морщась от боли.
– Может, это случайно? Пойдем проверим.

Никто не заметил, как они зашли с другой стороны ангара и по лесенке взобрались в кабину метеостанции. Не найдя выключателя, чтобы зажечь верхний плафон, Вадим воспользовался светящейся крышкой приемника. Темно, но все-таки можно разобрать, где находится серый лакированный кубик ЭВ-2.

Стараясь не звякнуть отверткой, чтоб не выдать себя, прислушиваясь к шагам, не поднимается ли кто по лестнице, Бабкин отвинчивал винты на крышке прибора. Отвертка срывалась, руки дрожали... Еще бы! Спокойному Тимофею было от чего волноваться. Вот-вот кабину погрузят на машину и отправят на станцию. Кажется, кто-то ходит по крыше - осторожные медленные шаги... Тимофей прислушался, шаги затихли. "Кто-то проверяет наружные приборы", - подумал он, отвернул последний винт, снял крышку и сразу же заметил причину неисправности. Так он и знал, Димкина работа. Надо было поставить дополнительный конденсатор, и вместо того, чтобы его закрепить надежно, по старинке, хомутиком, упрямец воспользовался клеем БФ. Причем сделал это наспех, без соблюдения технологии. От тряски конденсатор отскочил и замкнул два провода. Ну, а отсюда и все последствия.

– Видишь?
– прошипел Бабкин.
– Да свети, свети поближе! Растрепа несчастная!

Вадим чуть не уронил приемник. Да как же это произошло? Целые аппараты на клею делают. А здесь...

– Ты бы еще слюнями приклеил, - сердился Тимофей, надежно толстым проводом прикрепляя конденсатор.
– Прав Толь Толич. Говорит: "Халтурку привезли". Ну, кажется, все в порядке.

Он торопливо запечатал прибор печаткой лаборатории, поставил его на кронштейн, затянул снизу тремя надежными винтами и взглядом поискал четвертый. Винта не было. Наверное, смахнул рукавом.

– Ищи скорее!
– приказал он Вадиму и сам опустился на пол.

Крышка приемника освещала лишь маленький участок пола, пришлось искать ощупью.

Багрецов заглянул под каркас аккумуляторов и похолодел. В одной из прозрачных аккумуляторных банок прыгают, скачут искры. Пластины раскалились, плавятся. Короткое замыкание. Наверное, вывалилась часть пластины и соединилась с другой. Надо во что бы то ни стало отключить испорченную банку, иначе она замкнет всю батарею. Может случиться пожар...

Не раздумывая долго, Вадим проскользнул под каркас и потащил за собой Бабкина. Ни у кого из них не было сомнения, что здесь не руками размахивать надо, не бежать за помощью, а прежде всего необходимо устранить опасность, иначе будет поздно.

– Нашел концы?
– спросил Тимофей, заметив, что Димка ощупывает кабель, идущий к аккумуляторам.
– Выше, выше. Да не там! Правее...

Упираясь локтями в ребристый пол, Бабкин держал приемник на весу, чтобы как-то осветить место присоединения кабеля. Руки затекли, локтям больно. Сейчас лопнет испорченная банка. Другие банки тоже начинают нагреваться. Еще несколько минут - и в них потрескаются пластины.

Примерно такие аккумуляторы Бабкин уже устанавливал в метеостанции. У них огромная емкость, высокое напряжение. Их не нужно заливать электролитом, но они терпеть не могут перегрузки и замыканий. Как долго возится Димка! Концы найдены, но он никак не может подобраться плоскогубцами к гайкам. Руки, что ли, не слушаются?

– Пусти. Я сам. Возьми приемник.
– И Тимофей подполз к раскаленной банке.

Не так-то просто освободить наконечник кабеля, плотно затянутый двумя гайками. А еще труднее заниматься этим делом, когда плечи не развернешь, - уж очень под каркасом тесно.

Где-то наверху бегали люди. Их шаги гулко отдавались в металлической кабине. Потом начали стучать. То ли антенную мачту укрепляли, то ли еще что делали. Шум, грохот, будто сидишь в железной бочке, а по ней молотком колотят. Но все это пустяки, лишь бы успеть спасти аккумуляторы. А гайка никак не поддавалась. Жарко стало под аккумуляторной батареей, она вроде как превратилась в отопительную. Неужели не сработают предохранители? Впрочем, зачем они здесь? Это не квартира. Тут некому пробки менять.