Ольга вопросительно посмотрела на Багрецова. Что скажет «главный инженер»?

У Вадима засаднило в горле. Ему было не до разговоров. Однако он не мог согласиться с математиком. Какие тут проценты, когда нужно придумывать что-то совсем новое, необычайное, не существующее в практике гидрологической разведки!

— Может быть, ты прав, Борис, — задумчиво произнес Багрецов. — Вероятно, надо иначе было ставить опыт… Но я почему-то убежден, что в этом карстовом районы под землей течет настоящая река… Обрывистые известковые берега окружают ее. Там внизу огромные пещеры, подземные залы, провалы и водопады… — Багрецов увлекся и, словно представляя себе воочию все эти чудеса, говорил мечтательно, с воодушевлением. — Я готов проплыть по этой реке, чтобы только доказать свою правоту…

— На чем? — перебил его Копытин.

— На лодке, — не задумываясь, ответил Вадим. Иначе он ответить не мог, так как не умел плавать.

Борис с улыбкой взглянул на Ольгу, как бы желая сказать: «Видали вы такого мечтателя?»

— Лодку, конечно, сюда не протащишь, — нахмурившись, проговорил Буровлев, вытягивая короткую шею к засматривая в темную дыру, — но поглядеть, что там есть, не вредно…

— Меня тоже любопытство разбирает, — почему-то вдруг прыснула Стеша.

Она наклонила голову, стараясь удержаться от смеха.

— Ты чего? — бесхитростно спросил Буровлев, глядя на девушку добродушными глазами.

— Да так! Занятно поглядеть, как ты туда пролезешь.

— Обыкновенное дело.

— Застрянешь. — Стеша смешливо взглянула на тяжелого мускулистого парня. Ишь, откормился! Наверное, через свою кукурузу.

— Успокойся, Стеша, нам не до шуток! — недовольно заметила Ольга. — Никто вниз спускаться не собирается.

Она встала, заметила испачканный в извести рукав к, вытирая его платком, убежденно проговорила:

— Я тоже, как и Вадим Сергеевич, уверена, что наши спички плыли по настоящей реке. Пустим сейчас в русло какие-нибудь штуки покрупнее, чтобы Копытин не пытался нам доказывать, будто они случайно пробрались сквозь трещины.

— Дело! — оживился Буровлев.

— Не знаю, не хочу зря говорить, — как обычно, затараторила Стеша. — Куда уж мне до ваших изобретений! Но думается мне, что и я кое-что могу подсказать. — Она обвела друзей блестящими глазами-подсолнушками и многозначительно заметила: — Сережке придется ловить бутылки.

Антошечкина подбежала к корзинке со всякой всячиной, что взяли с собой на прогулку запасливые друзья, и, вытаскивая оттуда пироги, огромные, с тарелку величиной, ватрушки, еще какую-то домашнюю снедь, наконец добралась до бутылок с квасом.

Она торжественно подняла одну из них:

— Пошлем Сережке с запиской!

Так и порешили.

«Извечная судьба многих бутылок — путешествовать, — подумал Вадим. — Сотни лет тому назад бросил в море бутылку с письмом человек с тонущего корабля, и с тех пор поплыли по всем морям бутылки-путешественницы. Даже сейчас, в век радио, покачиваются на волнах бутылочные горлышки, как поплавки. Холодные и теплые струи увлекают их за собой. Обыкновенные, привычные всем бутылки помогают человеку разгадывать тайны морских течений. Кто знает, может быть, и сейчас с их помощью девичьеполянские изобретатели раскроют загадку исчезнувшей реки?»

— Что ж делать, ребята? — сказала Ольга. — Придется завтракать.

— Дело! — искренне обрадовался Буровлев, потирая руки. — Люблю остроумные предложения. Не выливать же квас в подземную реку! Ведь правда? Сейчас мы тут освободим не только бутылки, но и Стешину корзинку…

Он в предвкушении завтрака уже направился к корзине.

— Поглядите, люди добрые, Ванюша Буровлев с голоду помирает. Земля его не держит. Вишь, шатается, как тростинка малая.

Антошечкина с постной физиономией подошла к парню, мягко провела по его русым, гладко зачесанным волосам и жалобно протянула:

— Ах ты, мой болезный!

Буровлев растерянно заморгал, побагровел; хотел что-то сказать, но махнул рукой. С этой девчонкой только свяжись! Отбреет, как тогда на собрании. Он же не виноват, что ему, кроме Каменного гостя, никаких ролей не дают.

Стеша заметила, что парень готов был обидеться, но не показала виду.

— Вежливость надо понимать, — небрежно бросила она через плечо. — Почему же вы стоите, товарищ Буровлев? Неужели думаете, что девушка должна за вас корзинки таскать?

Сейчас она чувствовала себя снова в классической драме. Надо, чтобы этот Каменный гость тоже приучался к сцене, а то в драмкружке играть совсем некому.

Она придирчиво следила за парнем. Тот лениво пошел за корзинкой.

«Ну кто же так ходит? — мысленно укоряла его Стеша. — Еле ноги передвигает, голову набок положил. Нет бы, по-настоящему пройти! Грудь вперед, глаза сверкают, так — чтоб девчата ахнули!»

Ванюша притащил корзину и молча, именно молча, во избежание новых фокусов со стороны этой насмешницы, поставил корзинку у самых ног Стеши.