Один из стамбульских улемов, бывший в Георгии, выразился так же.

– Ак-паша мог бы быть хорошим мусульманином.

– Отчего?

– Он коран знает.

И не только знал, но и цитировал его зачастую...

В Скобелеве в это время уже сказывались замечательные черты характера. Один из военных, которые обладают незавидною способностью лазить без мыла в глотку, сошелся с ним в Константинополе. Генералу он очень понравился, потому что это обстоятельство не мешало оному быть храбрым человеком и остроумным собеседником. Завтракая в Hotel d'Angletter, он как будто нечаянно начал передавать Скобелеву всевозможные сплетни...

– Вы знаете, генерал, вы бы остановили своих рыцарей!

– Каких это моих рыцарей?

– Офицериков, близких к вам.

– В чем я их должен останавливать?

– Во-первых, они здесь кутят...

– А мы с вами, полковник, что теперь делаем?..

– Какое же сравнение!..

– Нам, значит, можно, потому что у нас есть деньги на шампанское, а им нельзя, потому что у них хватает только на коньяк?

– Ну, и еще за ними водится грешок...

– Какой?

– Они вовсе вам не так преданы, как вы думаете.

– Ну, уж это вы напрасно... Я их всех хорошо знаю!

– Да вот-с, не угодно ли, один из них про вас рассказывал...

И началось самое бесцеремонное перемывание грязного белья...

– А теперь я назову вам фамилию этого человека...

Но Скобелев в это мгновение схватил того за руку:

– Пожалуйста, ни одного слова больше и ради Бога - без фамилий... Я слишком люблю своих рыцарей, слишком обязан им, слишком. Всю кампанию они, по одному приказанию моему, шли на смерть... Я не хочу знать, кто это говорил, потому что не желаю быть несправедливым. Поневоле такая несправедливость может прорваться когда-нибудь в отношении к человеку, повинному только в том, что под влиянием стакана вина он разоткровенничался при человеке, не заслуживавшем такой откровенности.
– И Скобелев тоном голоса нарочно подчеркнул эту фразу: Да-с... Не заслуживавшем!

Когда завтрак кончился и полковник откланялся, Скобелев позвал человека.

– Заметил ты лицо этого господина?

– Точно так-с.

– Помни, что для него меня никогда нет дома!

Занимая уже довольно высокий пост, он не раз сталкивался с людьми, которые старались выиграть в его мнении и выдвинуться вперед, унижая своих товарищей...

– Я их слушаю поневоле, ушей не заткнешь, - говорил Скобелев, - но в уме своем в графе против их фамилии ставлю аттестацию "подлец и дурак". Подлец потому, что клевещет про других и главное - про своих товарищей, дурак потому, что передает мне это, точно у меня у самого нет глаз во лбу, точно я не умею отличить порядочного человека от негодяя...

Один из его подчиненных очень нуждался в то время; Скобелев хотел ему помочь и не знал как. Призывает, наконец, того и говорит: "Вам присланы деньги из России... Вот они" - и придвигает горсть золота... Тот, разумеется, схватился за нее, даже не спросив от кого. Проходит несколько времени, он является опять к Скобелеву.

– Что вам?

– Я пришел узнать, не прислали ли мне еще денег из России.

– Прислали... Я забыл отдать вам... Вот они...

Потом этот франт отблагодарил по-своему Скобелева, обокрав его...

В следующий раз он поручил ведение своего хозяйства офицеру. Тот недели в две накатал ему счет тысяч в пять-шесть.

– Это невозможно... Прикажете проверить?
– спросили у него.

– Ни под каким видом. Вина прежде всего моя - потому что я его назначил сам... Заплатить, и ни слова об этом. Разумеется, впредь ему денежных поручений не давайте никаких. Это раз. Если бы это были деньги общественные или чужие - Другое дело... Немного погодя я найду, что ему не к лицу моя дивизия, и он сам уберется из нее.

Расставался со своими он вообще неохотно и долго не прощал тем, кто оставлял его сам...

– Я люблю М.М., он храбрый человек, полезный, только я не возьму его к себе.

– Отчего?

– Он меня оставил... Это было сделано не по-товарищески...

О тех же, которые меняли свой мундир на полицейский, Скобелев потом и слышать не мог.

– Не говорите мне о них... Храбрый боевой офицер - и так кончить!..

Когда у него просили за них, он обрывал прямо:

– Ни слова, господа... Впредь говорю, ничего не сделаю... Он с голоду не умирал... Я этого рода оружия терпеть не могу, вы сами это знаете.

Один из таких явился к нему и, "рыдая", начал рассказывать обо всех условиях своей новой службы.

– Жаль мне вас...

– Примите меня опять к себе...

– Ну, уж это извините... За что же я буду оскорблять своих офицеров?.. Я вам дам один совет - выходите в отставку...

В Константинополе и под ним шли у него нескончаемые споры...

Начиналась эпоха берлинского конгресса, уступок, дипломатических подвохов... Скобелев мучился, злился... Он не спал целые ночи...