– Это не ответ! – протестующе взмахнул рукой бесенок.

– Извини, – развел руками Хорн, – но другого у меня нет.

Луконя посмотрел на Брандла, надеясь, что хотя бы в этом случае лепрехун, взявший на себя роль судьи, возьмет его сторону.

– Хорн имеет право так ответить, – сказал Брандл, срезав крошечный заусенец с кожаной подошвы ботиночка. – В соответствии с правилами, которые ты сам установил в начале игры, Хорн является представителем Мира без Солнца, а следовательно, знаком с его историей.

Не найдя, что сказать на это, Луконя только обескураженно всплеснул руками.

– У тебя имеются еще какие-нибудь вопросы? – осведомился Брандл.

– Да! – с отчаянной решимостью воскликнул Луконя. – Ты человек из Мира без Солнца? – спросил он, направив указательный палец в грудь Хорна.

– Ну да, – немного растерянно ответил тот. – Мы ведь так договорились.

– Но, находясь в Бескрайнем мире, ты выдаешь себя за местного жителя, – продолжил Луконя. – Никто не должен узнать, кто ты такой на самом деле. Верно?

– Верно, – все так же растерянно кивнул Хорн.

– В таком случае ответь мне, – Луконя говорил намеренно тихо, но все же в его голосе уже было слышно победное торжество, – откуда у тебя этот фонарь? – Бесенок указал на небольшой черный цилиндр, лежавший на ковре рядом с Хорном. – Ничего подобного в Бескрайнем мире просто не существует.

Готовясь принять заслуженные восторги по поводу своей убедительной победы, Луконя откинулся назад и гордо вскинул подбородок.

Подавшись вперед, Хорн пальцем поманил к себе бесенка. После того как удивленный Луконя наклонился к нему, Хорн заговорщицким полушепотом произнес:

– Скажу тебе по секрету – его подарил мне один знакомый колдун из Мира без Солнца.

Услышав такой ответ, Брандл захохотал так, что трубка едва не вылетела у него изо рта.

– Все, Луконя! – взмахнул он руками над головой. – Проиграл! Проиграл вчистую!

Бездействие и тягостное ожидание приводило в угрюмое расположение духа не только Антипа. Даже Брандл, которому в отличие от остальных в первые дни пребывания в гробнице всегда было чем заняться, под конец почти перестал работать со своим башмачком. По большей части лепрехун просто ходил с мрачным видом из угла в угол, дымя зажатой в зубах трубкой, и что-то неразборчиво бубнил себе под нос. Луконя, все более настойчиво пытавшийся заставить Хорна признаться в том, что тот является агентом Мира без Солнца, в конце концов начал раздражать Волчатника, как заноза в пальце, от которой невозможно избавиться. Теперь, когда Луконя старался завести с ним разговор, Хорн отвечал ему коротко и однозначно, давая понять, что не расположен к беседе.

Но последний день в гробнице Диджера Четвертого, казалось, примирил всех. По поводу окончания вынужденного заточения был даже устроен грандиозный прощальный пир, к которому Луконя приберег все самое лучшее, что только имелось в его запасах, включая и большую бутыль красного виноградного вина. Антип вместе со всеми сидел на полу за импровизированным столом и радостно улыбался шуткам, которые без устали, одну за другой выдавал Луконя. А когда Брандл потянулся за финиками, Антип услужливо подал ему тарелку, в ответ на что лепрехун церемонно поклонился. Казалось, что теперь все разногласия, непонимание и взаимные упреки были забыты, а все, что было пережито, навсегда оставалось позади, растворяясь в небытии, как серый дым из трубки лепрехуна. И никто не решался задать вопрос: а что же будет дальше? Потому что каждый боялся разрушить ту общность, которая, как казалось, неожиданно возникла между ними.

После того как пиршество было завершено, люди и нечисть принялись старательно уничтожать следы своего пребывания в гробнице фараона.

– Не хватало только, чтобы какой-нибудь исследователь будущего, первым обнаруживший вход в усыпальницу Диджера Четвертого, нашел здесь недошитый башмак Брандла, – не упустил возможности зацепить своего приятеля Луконя. – Или какой другой подарочек из Четвертой эпохи.

Когда порядок, присущий древнему погребению, был восстановлен, Брандл, окинув придирчивым взглядом дело рук своих, гордо произнес:

– Теперь в гробнице даже чище, чем было до того, когда мы здесь появились.

– Надеюсь, что к тому времени, как до усыпальницы фараона доберутся исследователи, все здесь снова успеет зарасти паутиной и пылью, – улыбнулся Хорн.

– Кто-нибудь хочет сказать слово на прощание? – окинул вопросительным взглядом своих спутников Луконя.

– Я рад, что наконец-то выберусь отсюда, – с облегчением вздохнул Антип.

– Лучше и не скажешь, – кивнул, выпустив из трубки клуб дыма, лепрехун.

– Ну в таком случае прошу всех на выход!

Следуя указанной Луконей дорогой, все прошли в сокровищницу усопшего три тысячи лет тому назад фараона. Там бесенок велел отодвинуть в сторону огромный кованый сундук, набитый каким-то полуистлевшим тряпьем. Сундук оказался настолько тяжелым, что Антипу на пару с Хорном с трудом удалось сдвинуть его с места. Присев на корточки возле открывшейся стены, Луконя быстро пробежал пальцами по начертанным на ней значкам, после чего прилегающая к полу каменная плита со скрежетом сдвинулась в сторону, открыв прямоугольный лаз шириною около метра и высотою не более сорока сантиметров.