Неожиданно он резко ударил Граиса кулаком в грудь.

Граис, намеренно пропустив удар, отшатнулся назад. От падения его спасла рука шалея, схватившего его за шиворот.

Тут же вокруг образовалась толпа.

Сбежались йериты, швырявшие курматы в отступников, подошли и двое других охранников.

– А и правда, похож на северянина, на которого был объявлен розыск, – сказал шалей, державший Граиса за ворот.

– Я не собираюсь бежать, – проговорил Граис, пытаясь мягко освободиться от крепкой хватки шалея. – Я готов ответить перед властями как за свои собственные слова, так и за то, что вменяется в преступление этим несчастным, стоящим на помосте.

– Разберемся…

Шалей выдернул из-за пояса узкий кожаный ремешок и, заведя руки Граиса за спину, крепко связал их.

– Двигайся, – шалей несильно подтолкнул Граиса.

Граис почувствовал, что лично к нему шалей не испытывает никакой неприязни. Он был бы рад отпустить странного чудака, готового вести душеспасительные беседы даже с охранниками, присутствующими при экзекуции, однако собравшаяся вокруг толпа требовала от солдата конкретных действий.

Граис, не сопротивляясь, направился туда, куда вел его охранник. Следом за ними увязался и парень с короткой стрижкой, который без остановки тараторил о том, что это именно он опознал опасного бунтовщика.

Путь их не занял много времени. Вскоре они подошли к большому серому зданию с узкими окнами, окруженному неприступной стеной, высотою в два человеческих роста, с двумя рядами острых металлических прутьев поверху. Ошибиться было невозможно – это тюрьма.

Шалей стукнул кулаком в узкую дверцу, прорезанную в одной из створок массивных, окованных железом ворот. Дверца открылась. Они прошли через широкий, посыпанный песком двор и вошли в здание. Парень, изрыгающий проклятия в адрес Граиса, не отставал от стражников.

Войдя в здание, они сразу же повернули налево.

Гулко стукнула о стену деревянная дверь, и Граис оказался в небольшой комнате. Единственным источником света служила здесь узкая прорезь под невысоким потолком. Даже ребенок не смог бы пролезть в нее и тем не менее она была перекрыта толстыми железными прутьями.

Граис едва успел окинуть взглядом небольшой стол, стул возле него и длинную скамью вдоль стены, как шалей втолкнул его за решетку, отделяющую примерно треть комнаты. Заперев за Граисом дверь, шалей направился к выходу. Парень увязался было за ним, но стражник схватил его за плечо и толкнул на скамью.

– Жди здесь, – сказал шалей и вышел, хлопнув дверью.

Дождавшись, когда в коридоре затихли шаги шалея, парень приподнялся со скамьи и осторожно потянул за ручку двери. Дверь была заперта. Парень нервно провел рукой по волосам. Похоже было, что, следуя за шалеями, он вовсе не рассчитывал оказаться под замком в здании городской тюрьмы. Чтобы хоть как-то избавиться от растерянности и страха, парень снова накинулся на Граиса.

– Что, добился своего, правдоискатель? – язвительным полушепотом забормотал он со скамьи. – Теперь посидишь за решеткой!

Граис отошел в дальний конец клетки и оперся плечом о стену.

– Ты произносишь слишком много слов, – сказал он, не глядя на того, к кому обращался. – И при этом даже не задумываешься о том, какой смысл в них вкладываешь.

– Поговори, поговори пока, – быстро закивал головой парень. – Скоро тебе язык укоротят!

В коридоре снова послышались шаги.

Громыхнул дверной запор, и в комнату в сопровождении двух шалеев вошел одетый в синюю мантию судебный исполнитель. Он был толст и лыс и то и дело промакивал потную лысину шелковым носовым платком.

– Ну, что здесь у нас? – брюзгливым голосом, ни к кому конкретно не обращаясь, спросил он, усаживаясь за стол.

Рядом с ним пристроился писец. Чернильницу и писчие палочки он положил на угол стола. Доску с расстеленным на ней свитком установил на коленях.

– Это он! – сорвавшись со своего места, парень направил руку в сторону Граиса. – Тот самый бунтовщик!…

– Сядь, – недовольно поморщился судебный исполнитель и посмотрел на стоявшего рядом с ним шалея. – Излагай.

– Неизвестный, – шалей дернул подбородком в сторону запертого за решеткой Граиса, – был задержан на площади возле собора за то, что пытался возражать против наказания отступников.

Писец аккуратно записал каждое его слово.

– Как твое имя? – обратился судебный исполнитель к Граису.

– Граис из Сиптима, – ответил тот.

– Знакомое имя, – судебный исполнитель задумчиво почесал жирный подбородок, но, похоже, так и не вспомнил, где прежде слышал его. – Ты постоянно проживаешь в Халлате?

– Он самозванец! – вновь вскочив со своего места, закричал парень. – Граис из Сиптима, странствующий проповедник, подстрекавший людей к бунту, пятнадцать лет назад указом наместника был приговорен к казни!