Услышав за спиной тихий шелест материи, Бурдюк стремительно обернулся. Отодвинув в сторону одну из голубых портьер, в комнату вошел человек. Должно быть, он воспользовался еще одной потайной дверью. Бурдюк сразу же узнал в высоком, худом мужчине преподобного Сирха. Правда, сейчас преподобный был не в алой мантии, в которой видел его во время проповеди Бурдюк, а в широком, раскрытом до пояса, домашнем халате, но тем не менее выглядел он так же внушительно, как на кафедре собора.

Бурдюк почувствовал, что у него невольно дрогнуло правое колено. Заложив руки за спину, он вскинул голову и расправил плечи, давая понять, что в данный момент падение ниц перед преподобным вовсе не входит в его намерения. Сирх понял это и едва заметно улыбнулся.

– Что это значит? – гортанным голосом выкрикнул Сирх, выбросив вперед руку со сжатым кулаком, пальцы которого оплетала цепочка с медальоном Килоса.

– Это значит… – чтобы вернуть голосу уверенность, Бурдюк кашлянул в кулак и начал заново: – Это значит, преподобный, что твой сын попал в беду.

– Кто ты такой?

Второй вопрос Сирх задал не о сыне. Но сделал он это умышленно, чтобы не дать незнакомцу понять, насколько сильно взволнован и обеспокоен исчезновением Килоса.

– Имя мое тебе ничего не скажет, – негромко произнес Бурдюк. – Но тебе следует знать, что я из отряда вольных.

– Что? – левая бровь Сирха поползла вверх. – Я не ослышался? Ты из того сброда, который, засев в горах, не дает спокойно жить мирному населению Йера? Разве ты не знаешь, как правосудие поступает с разбойниками и бандитами?

– Тебя не интересует судьба твоего сына? – перебил преподобного Бурдюк.

Взгляд Сирха уперся в переносицу вольного.

– Что с Килосом?

– Он в нашем лагере. Мы схватили его, когда он охотился в лесу… – От внимания Бурдюка не укрылось, как побелели суставы на кулаке Сирха, в котором он сжимал медальон Килоса. – Он жив, преподобный.

Сделав шаг вперед, Бурдюк протянул Сирху письмо.

Сирх быстро развернул бумагу и пробежал глазами по строчкам. Складка между его бровями на мгновение расправилась, после чего сделалась еще более глубокой.

– Откуда мне знать, что вы не убили его сразу же после того, как заставили написать это письмо? – снова перевел он взгляд на вольного.

– Зачем же нам убивать его? – как будто удивившись такому вопросу, слегка развел руками Бурдюк. – Мертвый он ровным счетом ничего не стоит.

– Что вы хотите в обмен на его жизнь?

– Нам известно об операции по уничтожению лагерей вольных, которую готовит наместник. И мы хотим, чтобы ты убедил его повременить.

– Как долго?

– Пока не завершатся переговоры.

– Какие еще переговоры? – нервно дернул плечом Сирх.

– Между наместником и представителями вольных, – спокойно ответил Бурдюк.

– Это ты, что ли, представитель? – вообразив Бурдюка за одним столом с наместником, Сирх не смог удержаться от смешка.

– Я пришел только для того, чтобы договориться с тобой о встрече, – невозмутимо ответил ему Бурдюк. – Человек, который будет вести переговоры с тобой, а затем и с наместником, находится здесь же, неподалеку. Если ты готов встретиться с ним, то должен позаботиться о том, чтобы тайно доставить его и еще двоих наших спутников в свой дом.

– Почему они не могут прийти открыто, так же, как ты? – недовольно взмахнул рукой Сирх. – Или же твоя жизнь, по сравнению с их жизнями, вообще ничего не стоит?

– Моя жизнь в данный момент оценена в жизнь твоего сына, – спокойно напомнил Сирху Бурдюк. – Так что можешь сам решить, насколько это дорого.

Заложив руки за спину, Сирх быстро прошелся от стены до кровати и обратно. Как ни крути, а хозяином положения все же оставался этот разбойник с безобразно оплывшим лицом.

– Допустим, я проведу твоих приятелей в свой дом, – снова повернувшись к Бурдюку, сказал Сирх. – Сделать это будет совсем несложно. Допустим, я переговорю с ними и найду, что их предложения вполне обоснованы и реалистичны. Но я не могу сказать заранее, как отнесется к идее таких переговоров наместник. Он может приказать казнить этих людей, даже не взглянув на них.

– Это станет смертным приговором и для твоего сына, – сказал Бурдюк.

Сам того не ожидая, Сирх сорвался на крик:

– Но при чем здесь Килос?!

– Совершенно ни при чем, – спокойно и невозмутимо Бурдюк качнул головой из стороны в сторону. – Ему просто не повезло.

– Не повезло… – рукой, сжатой в кулак, Сирх прочертил в воздухе крутую дугу. – Когда мне вернут сына?

– Об этом ты сможешь поговорить с главой нашего посольства, – ответил Бурдюк.

– С главой посольства… – криво усмехнулся Сирх. – С таким же вахлаком, как ты?