– Алеха, - пролепетал тот, что взялся за Бориса первым, - что за гнида, а?

– Не знаю, - ответил Алеха тупо, не сумев выдавить ничего остроумного или хотя бы похабного.

– Так придуши ее!
– взревел вожак возмущенно.

Алеха, исправляя оплошность, ринулся на смельчака. Р-раз! Страшный удар остановил Алеху буквально на лету. Второй удар сокрушил, хрустнули кости... Алеха рухнул без звука, на асфальте плеснуло, словно упал тюлень.

Трое оцепенели, и парнишка налетел на них сам. Кулаки работали как стальные поршни. Трое по разу только взмыкнули, и вот уже все на асфальте... Еще дальше головой в кусты лежал Алеха.

– Вот так-то, - сказал парнишка удовлетворенно. Он отряхнул ладони, и Борису послушался сухой треск, словно сталкивались дощечки.
– За что они?

– Хулиганы, - прошептал Борис. Губы тряслись, и сам весь дрожал и дергался.
– Им не надо повода... Сами найдут.

– Так надо уметь защищаться, - сказал парнишка презрительно.
– Эх, ты!.. И не дрался, а нос тебе расквасили!

Борис стер кровь с губ, зажал ноздри. Когда закинул голову, прямо перед ним заколыхалось темное звездное небо. Душа еще трепетала от сладкого ужаса. Звероподобные гиганты, казавшиеся несокрушимыми, лежали поверженные. Один пытался подняться, но руки разъезжались, и он брякался мордой в лужу на асфальте.

– Пошли, - сказал парнишка, - умоешься.

Когда вышли из переулка на улицу, Борис при свете фонарей хотел рассмотреть избавителя, но тот вдруг изменился в лице, сильно толкнул. Борис отлетел в сторону, еле удержавшись на ногах, тут же на высокой ноте совсем рядом на миг страшно вскрикнули тормоза, ударило смрадом бензина и мазута, мимо пронеслась как снаряд тяжелая гора из металла, толстого стекла и резины. Виляя по шоссе, МАЗ резко повернул за угол, едва не выскочив на тротуар.

– Сволочь, - сказал спутник Бориса свирепо.

Борис в страхе смотрел на то место, где пронесся грузовик. Земля с трудом выпрямлялась после пронесшегося многотонного чудовища.

– Спасибо, - прошептал он. Губы запрыгали снова.
– Ты меня прямо из-под колес...

– А ты не мечтай на улице! Ладно-ладно, не раскисай.

– Сегодня получка, - объяснил Борис растерянно.
– Район не самый благополучный, как видишь... Пьяные бродят, лихач за рулем...

– Хорошо, если только лихач, - пробормотал странный парнишка угрюмо.
– Тут каратэ не спасет... Меня зовут Анатолием. Я с турбинного, живу в общаге.

– Я аспирант кафедры математики. Сененко Борис.

– Эх ты, аспирант Боря... Вон колонка! Пойдем, обмоешься, ты в крови.

Кирпич сухо треснул, половинки провалились, бухнулись в траву, ярко-красные как окровавленная плоть. Борис, еще не веря глазам, повернул занемевшую ладонь ребром вверх. Твердая желтая кожа, твердая как рог, как копыто, а в ней красные бусинки... Не кровь, это врезались или прилипли крупинки обоженной глины.

Второй кирпич поспешно лег на подставку вслед за первым. Резкий взмах... Обе половинки с силой ударились в землю. Из разлома взвилось как дымок красное облачко мельчайшей пыли.

Борис с усилием разогнул спину. Между лопатками прополз, плотно прижимаясь ядовитым брюхом к горячей коже, неприятный холодок, застывшие мышцы ныли.

От дома донеслось бодрое:

– Удается?

Борис промолчал. Первый успех, как ни странно, не окрылил, на новые свершения не подтолкнул.

– Удается?
– спросил Анатолий снова. Он выпрыгнул из окна, пошел к Борису.

– Да.

– А почему такой мрачный?

– Не знаю. Слишком уж все... Да и получится ли из меня каратэка?

– Получится!
– воскликнул Анатолий.
– Ты талантище! Месяц всего тренировался, а уже кирпичи колешь. Теперь и черепа сможешь рубить так же запросто. Осталось только освоить несколько приемчиков, и ты непобедим!

Борис задумчиво потрогал загрубевшие ладони.

– Заманчиво, - сказал он неуверенно.
– Вот только было бы в сутках часов сорок, а то на математику ничего не остается! За месяц так и не выбрался... Каратэ берет тебя с потрохами.

Анатолий задумался, ответил со вздохом:

– Да, спорт требует человека целиком, а желание реабилитироваться может завести далеко... Но ты от каратэ не отрекайся полностью, пробуй совместить с математикой. Ведь надо быть в первую очередь не математиком, а человеком, то есть полноценным мужчиной, чтобы мог постоять за себя и за других! Обидно, что эта мразь, у которых всего одна извилина, да и то прямая - между ягодицами, берут над нами верх хотя бы с помощью кулаков! Лично я, например, этот вопрос решил.

Борис с уважением смерил взглядом его суховатую фигурку: