– Да? А что ты на это скажешь?! – Берковиц с победоносным видом выдернул из-за пазухи пару красных носков.

– Скажу, что это носки, которые ты сегодня получил с почтой, – криво усмехнулся Динелли.

– Верно, – коротко кивнул Берковиц. – И это значит, что сегодня Рождество.

Сказав это, он внезапно вскочил на ноги и кинулся к пушке.

Мы с Динелли не сразу сообразили, что он задумал.

– Ты куда собрался, Берковиц? – удивленно спросил я. Потом у меня мелькнула мысль, что ему приспичило по нужде, и я добавил: – Неужели не можешь дождаться конца обстрела?

– Если обстрел прекратится, то меня прихлопнет кто-нибудь из наших снайперов, – не оборачиваясь, ответил мне Берковиц.

– Что?

Берковиц схватился рукой за металлическую скобу и начал карабкаться вверх по стволу пушки.

– Я к траггам, – сообщил он как бы между прочим. – Должны же мы когда-нибудь посмотреть друг другу в глаза.

Я тут же вскочил на ноги.

– Ты в своем уме?!. Рядовой Берковиц, назад!..

Динелли среагировал на слова Берковица куда быстрее меня. Перепрыгнув через лафет пушки, он ухватил Берковица за ногу в тот момент, когда тот уже навалился грудью на бруствер окопа.

Я поспешил на помощь к Динелли, но опоздал.

Свободной ногой Берковиц заехал Динелли по каске, и тот, выпустив его ногу, сел на песок.

Перекатившись через бруствер, Берковиц вскочил на ноги и побежал в направлении позиции траггов.

– Назад, Берковиц! – заорал я что было силы, высунув голову из окопа. – Убьют же, идиот!

– Без толку. – Рядом с моей головой возникла голова рядового Динелли. – Он, должно быть, и в самом деле свихнулся. – Сделав паузу, Динелли посмотрел на меня и, как бы извиняясь за что-то, добавил: – Так же, как и все мы здесь.

Вокруг на десятки голосов, словно бешеные демоны, вырвавшиеся наконец на свободу, выли снаряды. От их нескончаемых разрывов сама земля, казалось, вставала на дыбы. И сквозь этот ад, словно и не замечая того, что происходило вокруг, шел человек.

Рядовой Берковиц шел в направлении позиций траггов, словно знаменем, размахивая над головой своими красными носками. А мы с Динелли смотрели ему вслед до тех пор, пока фигура Берковица не скрылась за пеленой стелющегося над землей черного дыма. И за все это время рядом с ним не упал ни один снаряд.

Окажутся ли наши снаряды так же милосердными к нему, как и снаряды траггов?

Я опустился на край снарядного ящика.

Рядом со мной присел Динелли.

Достав из кармана мятую пачку сигарет, он молча протянул ее мне. Я вытянул сигарету и сунул в рот. Динелли щелкнул зажигалкой. Мы по очереди прикурили от красноватого язычка пламени и, привалившись спинами к стенке окопа, одновременно выпустили из легких дым.

Снова заверещал радиотелефон.

Я подцепил трубку носком ботинка и откинул ее в дальний конец окопа – туда, где нашел свой конец лейтенант Шнырин. Если кто-то в штабе непременно желает передать нам очередной бессмысленный приказ, он сможет сделать это только в том случае, если сам явится сюда.

А мы с Динелли будем сидеть на ящике со снарядами, молча курить и ждать возвращения рядового Берковица. Ведь сегодня как-никак Рождество, а значит, может случиться любое чудо.

Для того чтобы справиться с сознанием новорожденного младенца, мне не требуется много усилий. Мне даже не приходится прибегать к насилию. Я просто аккуратно вытесняю его сознание в периферийные участки мозга, которые практически никогда не используются разумным существом в процессе жизнедеятельности. Там оно затихает, должно быть, даже не успев понять, что с ним произошло. Теперь мозг и тело новорожденного землянина полностью и безраздельно принадлежат мне одному.

Мне, Кеддар-К-Дриллу, верному служителю Великого и Всемогущего Агуатта.

Я становлюсь землянином, но не забываю при этом о Миссии, возложенной на меня.

Мы прибыли на Землю для того, чтобы завоевать ее и превратить в провинцию Империи Великого Агуатта. Но мы не станем сражаться с землянами в открытую, хотя и в этом случае наша победа была бы предопределена. Мы используем тактику, уже принесшую нам успех на десятках других обитаемых миров.

Мы действуем методично и планомерно. Мы никогда не торопимся. И в результате всегда добиваемся успеха.

Сегодня мы, посланцы Великого и Всемогущего Агуатта, вселились в пока еще крохотные и немощные тела новорожденных земных младенцев. Нас тридцать в каждой из развитых стран, определяющих мировую политику Земли. Мы станем расти и развиваться, подобно обычным земным детям, но при этом всегда и везде будем помнить о возложенной на нас Миссии.

С годами мы начнем проявлять заложенный в нас потенциал. В умственном развитии мы оставим далеко позади даже самых способных своих сверстников. На нас станут обращать особое внимание. Мы все время будем находиться на виду у общественности. И наступит день, когда именно мы станем определять политику означенных стран. Вся сила и власть на Земле перейдет в наши руки. И тогда на Землю ступит сам Великий и Всемогущий Агуатт для того, чтобы объявить эту планету протекторатом подвластной ему империи!