— Всем, всем интересно! — с жаром закричали ребята, сразу оживившись.

Среди чахлого газона стоял небольшой аккуратный домик с занавесками на окнах, похожий, как близнец, на своих соседей. Домик был бы совсем обыкновенным, если бы не огромные черные надписи «Верх» и «Низ», пересекающие его стены.

Жирные буквы надписи оказывались то над окном, то посреди двери. Обитатели домика давно уже свыклись с этим. Соседи также не удивлялись, так как у большинства из них были такие же надписи на домах.

Бедняки, населявшие Ямайку, использовали пустые ящики, в которых автомобильный завод Уайта перевозил по железной дороге грузовики. Такой ящик, опрокинутый и поставленный на землю, мог служить домом для целой семьи. В нем прорезали отверстия для окон, настилали пол и вешали занавески. Возле каждого дома был разбит сад, если можно назвать садом клочок травы, узкую грядку цветов и два или три недоразвитых деревца. Цементная дорожка, ведущая к двери каждого домика, торжественно называлась «аллеей».

Дом миссис Аткинс внутри был разделен пополам перегородкой. В одной половине помещалась учительница с бабушкой Салли. Эта половина считалась парадной: здесь стоял круглый стол, большое мягкое кресло для бабушки и несколько простых стульев для остальных. На полке лежала стопка книг; несколько фотографий было развешано по стенам. Около кровати стояла передвижная лампа на высокой ножке и шкаф-сундук, в котором висели немногие платья миссис Аткинс и праздничные курточки ее сыновей.

На половине мальчиков, кроме двух кроватей, был простой, весь изрезанный перочинными ножами стол, скамейка, на которой они в детстве поочередно ездили верхом, и полки с учебниками. На стене висели всякие необходимые вещи: поломанное игрушечное ружье, два огромных змея из цветной бумаги, три картинки с изображением охоты на тигров, деревянный меч и рядом фотография миссис Аткинс. В углу беспорядочной кучей валялись удочки, хлыстики, палки, зазубренная пила, рубанок, сломанная мышеловка — все имущество Нила и Чарли.

Дом миссис Аткинс был гордостью всей Ямайки, потому что там посреди двора рос огромный столетний вяз. Ямайцы утверждали, что вяз помнит первых поселенцев в этой части Америки. Так как сам вяз ничего не говорил, а только шелестел листьями, то проверить, правду ли говорят ямайцы, было невозможно. Вяз был такой же достопримечательностью Ямайки, как и бабушка Салли, сидевшая под ним с утра до позднего вечера.

Бабушку Салли знали решительно все; каждый проходивший, будь то взрослый или совсем маленький ребенок, завидя под вязом белую курчавую голову и черное лицо старой негритянки, непременно кричал:

— Как вы поживаете, бабушка Салли?

Или, если это были пожилые негры:

— Как ваше здоровье, сестра Дотсон? Бабушка поднимала глаза от шитья или ©т вязанья, кивала головой и широко улыбалась.

— Ух, откуда такая уйма ребят? — весело воскликнула бабушка, когда школьники, предводительствуемые миссис Аткинс, появились у старого вяза.

Она сидела, как всегда, с шитьем в руках. Руки негритянки напоминали ветви старого вяза — такие же узловатые, крепкие и темные. На бабушке было синее платье с белым передником, в котором было столько карманов, что почти не оказывалось свободного кусочка материи. В этих карманах хранилось бесчисленное множество интересных и нужных вещей: катушки и клубочки ниток, лоскутки, обрывки лент и веревочек, резинки, бумажки от конфет и самые конфеты, сберегаемые для внуков, пуговицы всех размеров и видов, ножницы и даже подушечка для булавок. Кроме того, на груди бабушки был наколот целый панцирь из булавок и иголок. Несмотря на этот воинственный вид, лицо ее сохраняло свойственное всем старым негритянкам выражение бесконечного терпения и добродушия.

Учительница нежно поцеловала бабушку и прошептала ей что-то на ухо. Старая негритянка покачала головой, потом оглядела ребят, и веселые морщинки запрыгали у нее вокруг глаз.

— Так я должна заменить вам цирк? — сказала она посмеиваясь. — Неужели вы заставите бедную старуху кувыркаться, скакать на лошади или делать фокусы?

Ребята засмеялись, представив себе кувыркающуюся посреди арены бабушку. Сильно прихрамывая на одну ногу, бабушка прошлась по «аллее».

— Видите, с такой ногой трудновато проделывать все эти штуки.

Нил ухватил бабушку за фартук:

— Бабушка, ну что ты тя-анешь? Садись и начинай!

— Ах ты, скверный мальчишка! — закричала бабушка. — Давай-ка уши! Кто у меня утром стащил из кармана клубок шпагата?!

Она погналась за Нилом, грозя ему обрывком веревки. Несмотря на свою хромоту, она двигалась очень проворно, но под конец все-таки запыхалась и, тяжело дыша, повалилась на стул у старого вяза.

— Замучил! Погоди, я с тобой еще разделаюсь! Ты на свои змеи потаскал у меня все бечевки! Напомни мне завтра наказать тебя. А то память у меня дырявая…

Она засмеялась, потом оглядела кучку ребят, рассевшихся вокруг нее на траве.

— Прочно уселись! Вы, я вижу, не собираетесь уходить, покуда своего не добьетесь?

— Да, бабушка! — хором ответили ребята. Они смотрели ей в рот, как будто ждали, что оттуда вот-вот посыплются удивительные истории.

— Не знаю, право, о чем бы это вам рассказать? — задумчиво сказала бабушка. — И в каком роде — в веселом или в печальном?

— Бабушка, отчего вы хромаете? — спросила Нэнси. Она сидела рядом с Беппо и усердно жевала кусочек его резинки.